Специалист по антиквариату – вальяжный, крупный, властный: точно созданный для сидения в массивном кресле у камина – всё мечтал встретиться с профессором М. Ф. Стофелевым. Слухи ходили о необыкновенном могуществе оного, о способности обращать старинные вещи в веера властных возможностей, о каких так мечталось специалисту…
Ломберные столики и секретеры, эмали и камеи, монеты и трюмо, шкафы и холодное оружие – всё проходило через его руки, всё обогащало его, к тому же – кассира одной из бандитской группировок, и жил он роскошно, и питался пышно, будучи любителем просиживать за обедом часа по три, а вот под ж ты – чего-то не хватало…
Вспоминая слышанные голоса побирушек (это с тех времён ещё осталось, когда ходил пешком), он улыбался криво, и когдатошнее желание кинуть копеечку казалось слабостью, пустой и тошнотной.
Профессор обитал… О! слухи ходили самые разные, ни с чем несообразные, порою более пёстрые, чем сумма спектра.
Говорили, что и летать без соответствующих аппаратов умел, и перемещаться мгновенно на серьёзные расстояния, и пропадать из поля зрения, и прятать собственную тень (впрочем, возможно накупил у простаков теней, а свою – хранил в тайниках).
У специалиста по антиквариату не было тайников, но только сейфы – солидные, как он сам, иные спрятаны были за дорогими полотнами.
Хотелось ему, чтобы раз, в один из осенних вечеров, когда так хорошо пьётся янтарное виски у камина, профессор проявился прямо у него: победительный, всемогущий.
Чем готов был заплатить за дольку профессорской власти? А и не думал об этом, полагая, что денег-то уж точно хватит. Или вещей.
- Дяденька… - послышался писк.
Специалист обернулся за кресло, ни никого не увидел. Оранжево-роскошно золотилось пламя в камине, и виски приятно согревало массивную плоть.
- Дяденька… дай копеечку!
Он вскочил, даже слегка испугавшись, и… увидел маленького мальчонку, сидевшего на корточках возле антикварного дорогущего шкапа.
- Ты… как попал сюда? А ну - брысь…
И мальчонка, обернувшись полосатой кошкой, брызнул в сторону двери.
Специалист протёр глаза, плеснул ещё виски, уселся в кресло.
А в другом, всегда пустующем, восседал в пышной, чёрно-белой хламиде…
- Вы?
- А кто я? Неужто угадал?
- Вы профессор…
- А почему ты полагаешь, что я не мальчонка?
И вот уже в кресле, поджимая голые ноги, просительно глядя на толстяка, сидит мальчонка.
- Или – не кот, которому ты крикнул брысь?
Вот в кресле свернулся уютно полосатый, беспородный.
- Так… я… с профессором…
- Чтобы профессор тебе отвесил немного талантов власти, да?
Это произнесла чёрная, с длинной голой шеей птица, расхаживавшая по великолепному столу.
Птица взмахнула крыльями, перелетела на шкаф, потом – на полированную поверхность мюнцкабинета.
- Кыш! – вдруг заорал специалист.
- Сам кыш! – грозно гаркнула птица, и специалист почувствовал, как его выбрасывает из тела, крутит длинными, гофрированными туннелями, ломает и мотает…
Он размахивал руками – пока было чем – сжимался, пищал, верещал.
Он превратился в крысу – на помойке, среди крыс, с бледным проблеском прошлого сознания, что делало превращение особенно мучительным.
Он шарил в рваной бумаге, и видел, как крыса, превосходящая его и размерами и опытом, налетает на него, и сейчас…
Ужас, страшно подумать!
Таинственное исчезновение кассира крупной бандитской группировки было расценено, как похищение – с целью выкупа, или получения информации… но – никто ничего не требовал, не связывался, не выдвигал условий.
Нашли нового, а о старом – забыли.
