МЫ ИЗ ЗАТОНУВШЕЙ АТЛАНТИДЫ (продолжение)

Птичье пенье записать и слушать, Птичьих тел не надобно притом. А не также отделятся души, Где-то обретая тайный дом? Что не все поют – не очень важно. Без продленья жизни жизнь пуста. Вавилонская сияет башня Неба – ах, какая красота.

Посвящу стихи тебе, сосед, Ведь едва ли кто тебя помянет. Жизни завершился твой орнамент Так внезапно. Странно, спору нет. Хоть знакомы были сорок лет, Мало говорили, каждый занят Тем, что дарит собственный сюжет. Услыхав, что умер ты, я замер. Через стену смерть не ощутил – Облаком ли тёмным, дуновеньем. Странным поражённый ощущеньем, Собственную смерть представить сил Не хватает… Далека ль? Близка? Каждый – бездна в плотной оболочке. И не поместить в предел стиха Вечность за пространством смертной точки.

Завязнешь в жизни, как в болоте – Мешок тугой, как тесто, плоти.
Есть нечто тонкое внутри, Чей нежен цвет, как цвет зари
В июне… Тонкое сколь сильно? Болото дадено обильно. И страх с надеждой пополам Источник всех возможных драм.

Тесто, вызревающее круто, Аромат великолепен, мил, Сытный, счастье дарит абсолютное, Будто сверх-уютен данный мир. Тестом вызревающая зрелость Обещает много тягот вам. И к тому ж куда уходит спелость? Постепенно к смертным берегам.