Причём тут журавли?
Мы все грустим при виде журавлей
Когда они, курлыча, улетают
С российских обмолоченных полей
На клин похожей, неразлучной стаей.
До судороги сводит грустью рот
И слёзы на глазах солёной влагой
И белым шлейфом в небе самолёт
Выводит подпись, словно на бумаге.
И не понятно, с чем расстался я
Но, уж, не осень в этом виновата
И я меняю лист календаря.
Напьюсь сегодня, завтра день зарплаты!
Вальс. Прелюдия!
Ты вся, ты там, тебя здесь нет,
ты растворилась в пианино,
а здесь мерцает тусклый свет
и старомодная картина.
И звуки вальса, как вино,
пьянят, уносят, возвращают,
и свет луны хмельной в окно,
меня нисколько не смущает.
Вальс кружит ноты, как метель
и не заметно его звуки
ложатся в белую постель,
и я целую твои руки!
Моя родная сторона!
Меня ласкала неба синева
и пеленали тёплые туманы,
и красочно расшитая канва
ложилась в мою душу, как в карманы!
Мне жаворонки пели второпях
над спелыми пшеничными полями
и трели соловьиные в ветвях,
казалось, разливались с ковылями.
Которые, как волны серебра
лоснились на ветру согретом зноем
и это продолжалось до утра,
и это – волшебство, не что иное.
Когда – же утром степь слегка росой
подёрнула кусты акаций, клёны,
я по траве, счастливый и босой,
ходил и улыбался умилённо!
Осенний клин печалью душит.
Колышатся ветви берёзы высокой,
верхушкой купаясь в небесной прохладе.
Там клин журавлиный летит кособоко
в осеннем, печальном, прощальном параде.
С берёзой обнявшись, как будто подружки,
прощаетесь вы с косяком журавлиным
и шепчете вслед, понимая друг дружку,
и вам журавли отвечают взаимно.
А листья с берёзы, как будто бы слёзы,
под ноги вам падают без остановки
и холодно будет берёзе в морозы,
а птицы летят на другую зимовку.
