Вероятно, имеется терпкая прелесть,
Веселящая мозг, совершенно хмельная –
В том, чтоб в культ возводить вашу личную смелость,
Благородную храбрость других отрицая.
Искажая историю, граду и миру
Объявить о сакральности смрадной судьбины.
…обязательны бюсты во всяких квартирах.
Площадям – монументы, музеям – картины!
Семинарию – ту, из которой исторгли,
Уничтожить, попов расстреляв без сомненья.
И испытывать полуслепые восторги,
Отменяя религию – псевдоученье.
Пить вино лучших марок, коньяк и мадеру,
Перепёлок больными терзая зубами.
А в науке любую использовать сферу,
Прославляя себя дорогими словами.
Духовиденьм чёрным, владея умело,
Выходить на контакт с самой тёмною силой,
Отказавшись на время от дряхлого тела
И земною не грезя уже перспективой.
Отыскать мятежа зарождение, чтобы
Насладиться дальнейшею местью, и – речью,
Абсолютно фальшивой у пышного гроба,
Где обильно река разлилась человечья.
А под утро, когда во дворце грандиозно
Разгорится застолье, подать, и – внезапно –
Генерала зажаренным – смотрят нервозно,
Ошалело собратья, совсем не азартно.
На подносе – соратник, орехи и зелень.
- Угощайтесь! – В дверях появилась охрана.
Без арестов сподвижников будет потерян
Даже солнечный день, золотой, многогранный.
Ну а ночью глубокой водить на прогулку
Волкодава огромного иль добермана.
И луну обзывать неказистою булкой,
И беседовать с Господом, грубо и рьяно.
ТРОПА ТИРАНА
Пейзажики он рисовал, цветы
Тарелки супа ради – не искусства.
На улицах их продавал. И чувство
Протеста зрело – против нищеты.
В мансарде жил, вернувшийся с войны,
Окопной влаги вкус в сознанье въелся.
Хоть раз тот человек раскаты смелости
Продемонстрировал? – нам хоть бы хны.
Вот он стоит на улице. Идут
Картины слабо… и цветы, как будто,
Растоптаны с холстов – и станет жутко.
В кафе жаркое, пиво и уют.
Но нечто зреет в воздухе, и вот
Невзрачный человек вступает в партию.
Дурная обывательщина арию
Исполнит. Некто речь произнесёт.
О да, к произнесению речей
Талант в себе откроет человечек,
Раз невниманьем мира изувечен
К себе. Уже хозяин площадей.
Уже толпа внимает. Много лун
Тому назад, что было, вспоминает,
Сегодня во дворце, когда читает
Расстрельный список – чародей и лгун,
Мозгляк, хитрец, любимец толп и проч. –
Он, в душу прочно поместивший ночь.
