До поздней осени передняя изба в Танином доме не топилась. Хозяйка большого семейства Пелагея, овдовев в сорок лет и оставшись без мужниной подмоги, берегла дрова для печки. Она, родимая, и грела, и кормила, и лечила. В голландку же шли мелко изрубленные талы, щепа со старых бревен, соломенные бустылы, прогорающие в одно мгновение. Тепла хватало только на погляд, если усесться поближе к огню и долго смотреть на разноцветные языки пламени, чутко вслушиваясь в потрескивание и шорох прогорающих полешек и сучьев.
Несмотря на колотун, установившейся в их горнице, казалось, до морковкиного заговенья, Таня каждый вечер угнездивалась в холодной постели, стараясь своим дыханием согреть крохотное пространство, укрывалась с головой под одеялом. Она любила мечтать, может быть, поэтому быстро засыпала, и во сне ей грезились блины. Румяные, с хрустинкой по краям, похожие на маленькие солнышки…
Утром сон становился явью. Из двери, ведущей в заднюю избу, тянуло знакомым и родным хлебным запахом. Гремела сковородка по шершавым камням шестка. Шипела и вздувалась маленькими пузырчатыми холмиками блинная закваска. Сковородник под ловкими руками матери мелькал туда-сюда, ныряя то внутрь печи, источающей жар прогорающих углей, то прямо к столу, где на чистом полотенце росла стопка тонких блинчиков. Именно блинчиков, затеянных на утрешнике, чуть разбавленных кипяточком, чтобы получились с оспинками-узорами. Рядом, в глубоком блюдце, источая сладость, янтарно поблескивала сметана.
Достаточно было протянуть руку, чтобы ухватить краешек еще горячего, с пыла-жара, блинца, свернуть его пополам, а затем еще разок, чтобы уместился в ладошке, и погрузить его в сметанную гущину. Немного подержать, чтобы напитать лакомство сладостью, и, не мешкая, не теряя ни капли, подхватить губами, языком, торопливо сглатывая голодную слюну.
Ох, не так уж и часто выдавались в их доме такие вот блинные праздники, но уж если они случались, обычно, под Пасху, Рождество или Троицу, то всякий раз мать вспоминала какие-нибудь затейливые, как сами блинцы, истории.
…Крестная, она же тетушка Нюра, славилась на всю деревню непревзойденным искусством (именно искусством) печь самые вкусные блинчики. И, действительно, как утверждала людская молва, равных Анне Андрияновне в этом деле не было во всей округе.
Ее муж Степан Романович, работавший ветеринарным врачом, часто отправлялся в командировки по соседним башкирским деревням. И в какой бы поздний час не возвращался, он всегда заставал жену в нетерпеливом ожидании его приезда. Накормив и уложив спать всех своих шестерых детей да еще загостившихся племянников, Анна Андрияновна не позволяла себе перехватить хотя бы кусок хлеба с квасом. «Без Степы для меня нет ни обедов, ни ужинов»,- говорила она в оправдание своих ожиданий.
Засидевшись допоздна, супруги обсуждали текущие дела, намечали работу на завтра. Этот ритуал повторялся изо дня в день, и ничто не могло нарушить заведенный распорядок этой работящей и дружной семьи.
Однажды Степан Романович сказал:
- Нюра, ты же знаешь, какие башкиры хлебосольные люди. Ни за что не отпустят домой, пока не покормят. И хозяйки у них отменные. Готовят вкусно, пальчики оближешь! Только мне нечем их отблагодарить, кроме как сказать им большое спасибо. Так вот, напекла бы ты для моих друзей в соседнем Муйнаке своих знаменитых блинов. А я заодно и рецептом поделился бы. Башкирки и хлеб хороший пекут, и беляши, а какие вкусные лепешки у них получаются¸ а вот блинчики не в ходу.
Задание получено, и тетя Нюра с раннего утра принялась за дело. Вскоре и мы проснулись, свесив с печки нечесаные головы и жадно вдыхая аромат блинчиков. Но нам на этот раз досталось совсем немного, для перекуса перед похлебкой. Все, что было испечено в это утро, дядя Степа увез в качестве гостинца.
К вечеру мы забыли об утренних тети Нюриных волнениях и хлопотах, и только она одна с нетерпением то и дело поглядывала на дорогу, ведущую из Муйнака. Пригнали коров. Подоили. Задали свежей травы на ночь. И уже молоко пропустили через сепаратор, и вымыли посуду, и перегладили выстиранное днем белье, и даже двор подмели в два приема, а хозяин все не едет и не едет.
Присев на уголок лавки в летней кухне, тетя Нюра задремала и не услышала, как во двор въехала повозка. Осторожно, чтобы не разбудить домочадцев, Степан Романович принялся распрягать лошадь. Чутко уловив шум во дворе, хозяйка встрепенулась и со всех ног кинулась к мужу.
- Степа, что так припозднился?- спросила она тревожным голосом. - Что-то случилось на ферме, потому и задержался?
- Случилось,- с усмешкой откликнулся супруг. - Такое случилось, что не знаю, как сказать, обрисовать ситуацию.
- Да уж говори, как есть,- растревожено откликнулась жена.
- На дальнем отгоне я был. Там, где дойный гурт пасется. Доярки - все девчата молодые. Ну, думаю, угощу их твоими блинцами, удивлю русским блюдом. А тут пастухи примчались к стану, кричат, нужна помощь - корова никак не растелится. А это на дальнем пастбище. Кинулись туда. Твой гостинец у меня в тарантасе так и остался лежать. В спешке я совсем забыл про него. И пока мы теленочка вызволяли на Божий свет, собаки пастушьи сверток тот уволокли в кусты. Там и лакомились аж до визга.
Это я потом уже узнал, но до этого, вернувшись на стан, принялся нахваливать твою стряпню, мол, хозяйка специально для вас, красавицы, готовила… А как сунулся в сумку, да увидел, что она пустая, чуть в голос не заголосил. Так стало обидно.
Внимательно выслушав мужа, тетя Нюра молча повернулась и пошла к избе. Ее поникшие плечи красноречивее всего говорили о том, как огорчилась она оттого, что случилось с ее гостинцем. Не дойдя до порога, она обернулась и с надеждой в голосе спросила:
- Степ, ну ты хотя бы рассказал им, как надо готовить блинчики?
- А как же!- утешительным тоном откликнулся супруг. - Всю рецептуру расписал, как по нотам. И сколько муки сыпать, и как затевать, и на каком огне-жаре готовить. Они мне даже обещали с первой пробы обратный гостинчик тебе прислать. Для дегустации. Так что, успокойся и пошли-ка, мать, в горенку. Поздно уже.
Прошло несколько месяцев. Степана Романовича с супругой пригласили на юбилей к его коллеге по работе. Решили ехать с гостинцем. Блинчики, как всегда, у тети Нюры удались на славу! И когда она преподнесла хозяйке еще теплую блинную стопку, щедро сдобренную свежими сливками, та загадочно улыбнулась и пригласила гостей к столу. Когда черед дошел до блинных угощений, Анна Андрияновна, не удержавшись, воскликнула:
- Кушайте, кушайте, гости и хозяева дорогие, таких блинчиков вы нигде не пробовали. Они у нас с особинкой.
Хозяйка в свою очередь протянула гостье тарелку и сказала:
- А Вы, уважаемая Анна-апа, снимите пробу с моего угощения. Это я специально только для вас испекла по рецепту вашего мужа.
Все, кто был за праздничным столом, не знали о том, что тети Нюрино угощение в спешке просто забыли подать. И блинчики, так похожие на ее фирменные по вкусу и внешнему виду, гостья приняла за свои. Надо отдать должное характеру Анны Андрияновны, но она сумела по достоинству оценить старание и мастерство хозяйки. Когда уезжали домой, тетя Нюра наклонилась к ней и тихонько сказала:
- Спасибо за то, что превзошла меня в блинном деле. Но то, что гости ели не мои, а твои блины, давай-ка оставим это в секрете. А то Степан Романович расстроится.
Тесно прижавшись плечами, они ехали в тарантасе по уже темной дороге и каждый думал о своем. Степан Романович догадавшись про блинчики, мудро помалкивал, чтобы ненароком не задеть самолюбие супруги. А в душе гордился тем, что именно с его легкой руки хозяйки башкирской деревни научились печь блинцы не хуже, чем его Нюра.
