БИЛЬЯРД
От борта – и сух щелчок удара,
Шар свершает своеродный путь.
Есть к игре талант? Подобье дара?
Шаровая поединка суть.
Как «свояк» положен – загляденье!
Как «штаны» двойной разводят путь:
Ножницы и циркуль – вдохновенье
Подсказало мне сравненье. Жуть!
Никаких эпитетов, метафор,
Коль азарт гудит в твоей крови.
Закрутил. И вот удара автор
Горд собой, что там ни говори.
(Стих чеканить…а зачем? Не стоит!
Лучше жизнь в бильярдную загнать!
Сухо, точно, суммой траекторий –
Суммою путей шаров играть.)
А на даче в детстве – и под сливой
Под корявой, помню – был бильярд.
Я игрок весьма нетерпеливый,
Выше мастерства ценил азарт.
Мимо, мимо… Зеленеет поле,
Желтовато-лаковы шары.
Вырос я. Ну да. Того не боле.
Более не ведаю игры.
Может смерть сама игрок бильярдный?
Чище карт, не проще шахмат он –
Виртуозный, многовариантный.
Я играл со смертью. Помню сон.
Если воплощение азарта
Вдруг представить? Кий, шары, сукно.
Некто, удалившийся до завтра.
Неизвестно – будет ли оно.
ПОКЕР
Затягиваясь толстою сигарой,
Он выдыхает – Отвечаю! Я –
Так мыслит про себя, игрок бывалый,
На бабах покер – смачность бытия.
- Сто сверху, - говорит другой, уверен
В успехе – ибо джокер на руках.
Стекло бутылочное, отсвет зелен,
И формула игры у всех в умах.
- Я пас! Пора вскрываться. Ночь густеет.
Стол, зелено сукно, и денег – тьма.
А проигрыш естественно сумеет
Свести с ума.
ПРЕФЕРАНС ПО ПЯТНИЦАМ
По пятницам – власть ритуала –
Сукно зелёное влечёт.
И лампа дарит свет – не мало.
Плюс – отрешенье от забот.
Накурено. Тяжёлый, плотный
Дым в руку можно взять притом.
Коньяк и виски. Беззаботный,
Как будто дом.
- С мизером вас, Иван Иваныч!
Смешок. Всё чудно. Вдруг один –
Не многовато выпил на ночь? -
За сердце (а в глазах кармин,
Но с чернотой) схватился резко,
И, захрипев, упал на стол.
Немая сцена. Всё известно.
Но смертный как тяжёл глагол!
ДОСТОЕВСКИЙ В РУЛЕТЕНБУРГЕ
Взыскуя града, Достоевский,
Земным так недоволен был.
Игрой - материальной бездной -
Он, тем не мене, долго жил.
Рулетенбург покуда в силе.
Вид утренних котов негож.
А думая о перспективе,
В душе основы не найдёшь.
Рола, рола – пророк, твердящий
Бездумно, ставил на зеро –
О, думал выигрыш зерно
Обрящет в том, и – настоящий.
Вот город крыш, ветвей и гнёзд,
Уюта, где и слёз не надо.
Рулетенбург лишь эпизод.
Собора хороша громада.
Взыскуя града, Достоевский
Рвёт душу собственную, прав.
И… может, ждёт духовный Невский,
И счастье есть его состав?
