Водитель такси – мужчина за шестьдесят в болоньевой куртке с множеством карманов на «молниях» - всю дорогу хмурился, глядя на то, как убивается на заднем сиденье его пассажирка. Она то громко хлюпала носом, то принималась давиться рыданиями, а в конце пути и вовсе повалилась на бок, заголосив дурным голосом.
«Может, умер у нее кто?» - подумал водитель, помогая выбраться наружу зареванной девушке. Та, кое-как успокоившись, отдала таксисту запрошенные заранее двести рублей, и побрела в сквер, где уселась на скамью и продолжила лить слезы.
Наташа Васина – так звали девушку, потерпела, как ей казалось, самый страшный крах в жизни – от нее отказался завидный жених Лаврик Домченко – сын известного телепродюсера. И ведь как отказался, подонок: «Наташа, я до знакомства с тобой был обручен с Викой, и не могу теперь отступиться от принятых ранее обязательств!»
- Тоже мне, Паратов! – вслух сама себе сказала Наташа сквозь всхлипы, рвавшиеся из груди.
- А когда в постель со мной ложился, ты, подонок, не помнил об «обязательствах»?
Так и сидела Наташа Васина на скамейке, пока не закапал с неба дождик. Вместе с водой, которая лилась сверху, ушли под лавку все беды, случившиеся с Васиной за последний год. А было бед три. Борис Канский, сволочь, бросивший ее в Петербурге прямо во время романтического путешествия. Илья Козлов, настоящий козел, изменивший ей накануне похода в ЗАГС с лучшей подругой Полинкой. А теперь – Лаврик, чтоб у него на лбу рога выросли!
Стемнело, а мокрая Наташа все сидела и сидела в сквере, размышляя о том, что замуж, конечно, пора и даже хочется, но не за таких же мерзавцев идти, которые предадут в любую минуту. А где взять хорошего и верного? Перевелись, как вид. Даже бесполезно в «Красную книгу» заносить – некого.
Мимо прошлепал по лужам сгорбленный дед, сердито сопя носом-«картошкой». Какой-то пакет выскользнул у него из-под плаща, годного лишь на помойку, и упал на асфальт, но старик не заметил потери, продолжая свой путь по воде. Васина вздохнула, встала со скамьи, подняла с дорожки мокрый пакет, догнала деда, и тронула его за плечо. Тот застыл, как вкопанный, и, не повернув даже головы, спросил басом:
- Чего надо?
- Вы обронили, - Наташа протянула руку и выставила перед стариком пакет, - вот.
- А, моё, моё, - обрадовался старик, засовывая пакет куда-то в глубины ветхого плаща, - а ты чего тут сидишь в такую погоду? Аль ждешь кого?
- Счастья жду, - грустно усмехнулась Наташа, осознав вдруг, что краска с глаз растеклась по лицу, и выглядит она пугалом, которое «ждет счастья».
- Чего ты его ждешь-то? Иди и возьми. За ним по деревьям лазать не нужно, только наклонись, - пробасил старик, и тронулся дальше, сильно шлепая солдатскими ботинками по асфальту.
Васина, утерев лицо платочком, тоже тронулась домой. У подъезда, роясь в сумочке в поисках ключа-«таблетки», задержалась. Вздрогнула, услышав внизу какой-то шорох. Там, на первой ступеньке, барахталось что-то мокрое, с торчащими в стороны усами. Котенок.
- Ты чей, дурашка? – спросила Наташа, присев рядом с котенком. Меж тем ей вдруг вспомнились слова старика: «только наклонись». Двумя пальцами она приподняла котенка за шиворот, и посмотрела на свет: обычный котенок, рыжий.
- Ты, что ли, моя судьба? Ладно, пошли, согрею.
Год прошел с того памятного вечера. Наташина личная жизнь никак не налаживалась. Ну, не задерживались с ней мужчины больше, чем на две недели! Подобранный Наташей котенок вырос, и стал рыжим, полосатым котом по кличке Судьба. И надежды, связанные с ним, как-то сами собой улетучились. Обманул противный старик, короче.
Летом, засобиравшись на дачу, Наташа прихватила с собой и Судьбу. Деревенское раздолье пришлось по душе молодому котяре. Уж сколько выслушала жалоб от соседок Васина! И кур гоняет, и кошек портит, и котов рвет в клочья. Да и вороватым оказался – знать, не из благородных. В августе, укладывая вещи в чемодан, Наташа услышала у калитки чей-то голос:
- Простите, а хозяева этого бандита дома?
Наташа выглянула в окно и обмерла: Судьбу за шкирку держал мужчина в синей футболке, а рядом с ним стояла девочка с расцарапанной рукой. Васина пулей вылетела за порог, но бросилась не к своему коту, который конфузливо отворачивал в сторону усатую морду, а к девочке:
- Это он? Он тебя так оцарапал? А почему не обработали раны? Пошли в дом, у меня есть йод!
- Я не хочу йод, он жгучий! – девочка лет пяти отступила за спину мужчины, который все еще сжимал Судьбу рукой, покрытой черными волосами.
- Вы – отец? – утвердительно спросила Наташа.
- Чей? О! Да, я папа Оленьки. Тут ваш разбойник, - тряхнул кота мужчина, - хотел посмотреть устройство нашего попугая. Но мы к нему целому привыкли, потому и заступились, правда, дочка?
Девочка, не выходя из-за папиной спины, кивнула, сунув палец в рот.
- Я его строго накажу, отдайте его мне! – протянула Наташа руки к Судьбе.
При передаче рыжего хулигана из рук правосудия в руки исполнения наказаний, состоялось соприкосновение этих рук.
Спустя два года в гостиной на Кирова, где стала жить Наташа с мужем Андреем Никитиным, появилась большая цветная фотография: он, она, Оля и маленький Денис. А между ними – рыжая Судьба.
Необходимое послесловие. Вдовец Никитин сделал предложение Васиной через три дня после того, как убедился, что Оля ни разу не вскрикнула, пока Наташа обрабатывала глубокие царапины на ее руках. Свадьбу не играли. Просто расписались и стали жить вчетвером, (попугая кот все-таки распотрошил, не углядели!) пока не появился в доме пятый.
Счастье? Это просто. «Иди и возьми. За ним по деревьям лазать не нужно, только наклонись».
