Зинаида Лансере родилась в 1884 году в семье, в которой трудно не стать художником. Ее дед и прадед были архитекторами, отец, Е. А. Лансере, – скульптором, занималась живописью и мать Екатерина Николаевна – сестра известного критика и художника Александра Бенуа.
Зиночка оказалась в семье Бенуа двухлетним ребенком: в 1886-м от чахотки умер ее отец, и мать будущей художницы вместе с шестью детьми возвратилась в отчий дом в Петербурге. Обстановка в этой семье была особой. Девочка постоянно слышала разговоры о высоком назначении искусства и миссии художника. Юные члены семьи со взрослыми посещали Эрмитаж, выставки и театры. Книги любимых писателей, которые Зиночка перечитывала по многу раз, соседствовали в домашней библиотеке с редкими изданиями по искусству. Все родные занимались творческой работой: рисовали, ходили на этюды.
«Малевать» Зиночка начала в юном возрасте, рисовала много, забывая обо всем на свете. Обычное детское увлечение стало призванием. Она работала в студии под руководством Ильи Репина, копировала эрмитажные полотна – старые мастера дали ей не меньше, чем прямые наставники... И навсегда осталась в ее искусстве благородная, «классическая» простота. В октябре 1905 года Зинаида вместе с матерью уехала в Париж учиться. Вскоре к ним присоединился ее муж – инженер-путеец Борис Серебряков. Прежде чем влюбленные соединились, им пришлось побороться за свое счастье: Зинаида и Борис были двоюродными братом и сестрой...
Обычно лето и осень Серебрякова проводила в имении Нескучном возле Харькова, писала этюды крестьянок. На зиму уезжала в Петербург. Но в 1909 году решила подольше задержаться в имении. «Зима наступила ранняя и снежная, – вспоминала художница, – весь наш сад, и поля, и дороги занесло снегом, модели из крестьянок нельзя уже было получить...» Тогда и родился на свет небольшой холст «За туалетом».
Перед публикой автопортрет появился на выставке Союза русских художников зимой 1910 года рядом с картинами Серова, Врубеля, Кустодиева. Он не затерялся среди полотен признанных мастеров. Более того – работу дебютантки приобрела Третьяковская галерея. С этой картины и началась известность Серебряковой.
Октябрьская революция застала ее в Харькове – она работала там во вновь созданном археологическом музее при университете. В 1919-м художницу постигло большое горе. После долгой разлуки, в Москве, она встретилась с мужем и, пожив с ним месяц, привезла его на три дня в Харьков, к детям. Борис Анатольевич, торопясь к работе, вновь простился с семьей и отправился обратно. В дороге у него прихватило сердце, и он решил вернуться в Харьков. Пересел на военный поезд, где и заразился сыпным тифом. Он скончался на глазах растерянной Зинаиды Евгеньевны и плачущих детей. Их осталось четверо... Да старая больная мать, которую нужно было содержать.
С тревогой, подчас надрывом писала Зинаида Евгеньевна о бытовых невзгодах, выпавших на ее долю, о своем подавленном душевном состоянии. Осенью 1920-го она получила приглашение перевестись в Петроградский отдел музеев. Но жить легче от этого не стало...
«Я до сих пор не забуду, какое сильное впечатление на меня произвели ее прекрасные лучистые глаза, – вспоминала то время Г. И. Тесленко, сослуживица Серебряковой. – Несмотря на большое горе (она недавно похоронила горячо любимого мужа) и непреодолимые трудности житейские – четверо детей и мать! – она выглядела значительно моложе своих лет, и ее лицо поражало свежестью красок. Глубокая внутренняя жизнь, которой она жила, создавала такое внешнее обаяние, которому противиться не было никакой возможности».
Галина Тесленко стала подругой художницы на долгие годы. «Вы так молоды, любимы, цените это время, драгоценный друг, – советовала ей Серебрякова в 1922 году. – Ах, так горько, так грустно сознавать, что жизнь уже позади...» О повторном замужестве Зинаида Евгеньевна, будучи по натуре однолюбом, и не думала.
Именно в это время художница получила разрешение бывать в дни балетных спектаклей за кулисами бывшей Мариинки. На протяжении трех лет она делала там многочисленные наброски, балерины частенько навещали ее дома. Возникла целая серия балетных портретов и композиций. Яркие краски, милые, одухотворенные лица… Екатерина Николаевна Гейденрейх – первая жена танцовщика и балетмейстера Леонида Лавровского. Это она окружила мужа обществом высококультурных людей, которые, бывая в их доме, стали друзьями и добрыми советчиками Лавровского в вопросах искусства. Лидочка Иванова, только в 1921 году закончившая хореографическое училище… Через три года во время прогулки с друзьями на моторной лодке она трагически погибла, утонув в Неве.
Надежда на лучшее появилась у Зинаиды Серебряковой после большой американской выставки, устроенной с целью материальной помощи русским художникам. Две ее картины были проданы сразу же. Ободренная успехом, художница на вырученные деньги уехала в Париж. Предполагалось – на несколько месяцев, просто подзаработать частными заказами. Оказалось – навсегда...
В 1925-м к ней приехал сын Александр, а в 1928-м – младшая дочь, Катюша. Двое других детей так и остались в России. С дочерью Таней художница увиделась лишь через тридцать шесть лет, когда Татьяна Борисовна навестила мать в Париже.
Жизнь Зинаиды Евгеньевны по-прежнему оставалась нелегкой. Сколько бы она ни трудилась, заработки оказывались слишком малы, чтобы угнаться за непрестанно растущими ценами. Хотя уже в первые годы ее пребывания в Париже художница стала известна как один из лучших мастеров портрета, она многие работы выполняла за гроши, а то и бесплатно, лишь бы иметь клиентуру. Ее собрат по изобразительному искусству К. Сомов свидетельствовал: «Непрактична, делает много портретов даром за обещание рекламировать, но все, получая чудные вещи, ее забывают и палец о палец не ударят».
В 1920-30-х состоялось несколько персональных выставок Серебряковой в Париже. В печати ее называли «одной из самых замечательных русских художниц эпохи». Но эти отзывы тонули в море статей, рекламирующих модное тогда абстрактное искусство и оказывающих немалое влияние на вкусы общества. Ее мастерство многим казалось устаревшим, а произведения покупались с выставок крайне редко.
«Если сравнить настоящее время, беспомощное (во всем) в искусстве, с прежними веками, то ведь все никуда не годится, а все-таки мы продолжаем рисовать...» – удивлялась Серебрякова в письмах. Это ее высказывание, как, впрочем, и многие другие, остается злободневным и поныне.
Еще в середине 1930-х Зинаида Евгеньевна собиралась вернуться на родину. Но сначала затянулись оформительские работы в Бельгии, потом – Вторая мировая, оккупация Парижа... После войны и дети, и русские живописцы неоднократно звали ее вернуться, но старая художница уже была тяжело больна и не решилась на переезд после двух операций, хотя неоднократно бывала в Англии, Италии, Португалии. Да и своих детей, уже определившихся за границей (оба стали художниками), покидать не хотела. Может, имелась и другая причина: страх возвращения...
Зинаида Евгеньевна Серебрякова скончалась на восемьдесят третьем году жизни. В день ее похорон в сентябре 1967 года в Париже лил проливной дождь.
За несколько лет до смерти Серебряковой в России состоялась ее персональная выставка, устроенная детьми и друзьями. Для многих она стала настоящим открытием подлинного русского таланта. В печати прошли восторженные отзывы. Сама же художница неоднократно восклицала в письмах:«Не представляю себе, что именно можно написать обо мне как о «портретистке»? Ведь я так мало, так мало сделала в этой области...»
«Ее вещи были талантливы потому, что она писала не только рукой, но душой и сердцем, в котором трепетали самые высокие чувства, которые я так хорошо знала», – сказала о художнице верная ей Галина Тесленко.
