Женщине
Тебе ещё самой не верится,
Что этот мир – твоё владение,
Что сказки выпорхнули птицами
С давно нечитанных страниц -
Найдётся принц (куда он денется!),
Сплетутся явь и сновидения,
Лишь Ночь с пушистыми ресницами
Коснётся клавиш половиц.
Вползут туманы белой ватою
В низины, поймы и овражины,
Кузнечик грустный и воспитанный
Достанет скрипку и смычок,
А мышь окажется крылатою,
И будут звуки так отлажены,
Что лес, насквозь луной пропитанный,
Отдаст хрустальный башмачок.
А за окном от беспросветности
Кому-то страшно неприкаянно,
И только ты, принцесса юная,
Глядишь с улыбкой в эту ночь,
Ведь это лишь для Вашей Светлости
Звенит так тонко и отчаянно
Душа Вселенной звёздно-струнная,
В тебе увидевшая дочь.
И значит всё у ног Высочества –
Любовь, удача, и свершения,
Поймает зеркальце заветное
Лукавый блеск весёлых глаз,
Отставку примет одиночество,
Погода сменится осенняя,
И будет чувство безответное
Всегда не здесь и не сейчас.
И каблучком по твёрдой плоскости
Пойдут считать себя мгновения,
И отражения застенчиво
Твой нарисуют силуэт,
В твоей походке столько лёгкости,
Что все замрут от восхищения -
В себя поверившая женщина,
Тебя теперь прекрасней нет…
Метаморфозы
Первый раз ты пришла, когда осень дожди уронила…
Посмотрела в глаза и погладила руку мою,
Как же ты меня просьбой своей в эту ночь удивила,
Попросив превратить тебя на день в гадюку-змею.
Я и сам не заметил укуса потом, мимоходом -
Подползла и ужалила ядом внезапной любви,
И теперь ты смотрела насмешливо как год за годом
Принудительно - больно сплетались две наши судьбы.
Яд струился по венам, а я превращался в игрушку,
Я тоской по тебе прибивал себя к крыльям креста,
А тебе захотелось весной стать царевной-лягушкой,
Чтоб заставить меня целовать твои жабьи уста.
И я в этой любви с наслажденьем тонул как в болоте,
Привыкая к тому, что любить – это значит болеть,
Я в объятьях твоих задыхался как будто в гарроте,
Не пытаясь тебя осудить, а себя пожалеть.
Расцветала планета, а я был зимою простужен -
В твоих пальцах холодных душа всё искала тепла,
Но решил кукловод, что Пьеро ему больше не нужен,
Только жалко, что сердце его не сгорело до тла.
И опять ты смотрела в глаза, говорила: забудем.
Усмехалась цинично, ко мне прижимаясь – малыш,
Нам нельзя быть вдвоем, потому что друг друга мы губим!
Если любишь меня – отпусти… преврати меня в мышь.
А потом ты ушла, только мышка внутри поселилась,
День за днём прогрызая мне в сердце уставшем дыру,
Чтоб оно замерло, чтоб оно никогда не влюбилось,
Если я вдруг из сердца любимое имя сотру.
И я умер, конечно, проснувшись совсем непохожим,
Не способным любить, не способным о чём-то мечтать?
Превращаюсь в кота – дорогая, теперь-то мы сможем
В кошки – мышки чуть-чуть по-другому с тобою сыграть…
Воскресенье
Будет поздняя осень, и дождь без конца,
Под которым и зонт – не спасенье,
Будет город в плаще всех оттенков свинца,
И не в радость тебе воскресенье.
Одиночество, где ни врагов, ни друзей,
И на сердце печаль и тревога…
Называл он когда-то тебя “воробей”,
А ещё называл “недотрога”.
Так и будешь сидеть целый день у окна,
Обнимая колени руками,
И на небо смотреть, где ни края, ни дна,
С сигаретами и со стихами.
Дождик всё же прорвётся - коснётся щеки.
- Нет, не слёзы! Не жди – не дождёшься!
…Ну, какие же сволочи все мужики…
…Позвони мне… скажи, что найдёшься!
Но молчит бесконечно давно телефон,
И не кончится осень, наверно,
А вокруг – пустота, а в душе – только он…
И от этого больно и скверно.
Вот и стих написался, и пачка долой,
- Чёрт… завязывать надо с куреньем!
А назавтра в работу с больной головой,
И с вцепившимся в грудь воскресеньем…
Будет взрослая женщина стих твой читать,
То расплачется, то улыбнётся –
Ну, кому как ни ей, чем всё кончится, знать:
- Мам, не бойся… он скоро вернётся.
