Мой Ангел
Мой Ангел сел на подоконник,
И пальцем чертит по стеклу,
И легких крыльев треугольник
Пугает белым темноту.
Ложатся нервные узоры
На подмороженный квадрат,
Мне с ним не в тягость разговоры,
Да губы сжатые молчат.
И я с расспросами не лезу,
Не хочет – пусть не говорит!
Лишь иней крошится по срезу,
И тихо под ногтем скрипит.
Шуршу намеренно газетой,
Роняет желтый свет торшер,
Пойти сходить за сигаретой,
Или за пивом, например?
Но остаюсь, сижу – зеваю,
Как будто я здесь ни при чем,
А сам в душе переживаю –
Мой Ангел чем-то огорчен!
Но не признается - я знаю,
Туникой скрыта узость плеч,
Сижу и голову ломаю –
Чем мне помочь и как отвлечь?
Меня рука твоя водила,
Оберегала от потерь,
И сколько раз судьба хранила…
Так что же, Ангел мой, теперь?
Не распахнуться настежь крыльям?
Не прикоснется тень к плечу?
И руки скованы бессильем…
Но я другого не хочу!
Ты повернешь изящно шею,
В глазах печаль и глубина –
Прости меня… Я не сумею
Хранить тебя… Я влюблена…
Бабочка
“Из света в тень перелетая…”
Неся на крыльях брызги дня,
Скажи мне, кто же ты такая,
И что ты значишь для меня?
Белянка в платье подвенечном
Кружась, порхая на ветру -
Ведь не о первом, в небе, встречном
Мечтаешь, кутаясь в фату?
Здесь, в карусели Кавалеров,
Блистает в желтом Махаон,
Но в кавалькаде офицеров
Не ищешь золота погон…
И Адмирал в лампасах красных
Не обжигает красотой,
И танец Траурниц несчастных
Твоей не может быть мечтой.
Павлиний Глаз - венец творенья,
Не будет звать тебя своей,
И Аполлон ни на мгновенье
Не станет ближе и родней.
А я стою - раздавлен небом,
Не веря, что летишь ко мне!
И облака, как первым снегом
Ложатся тенью на земле.
Я тоже снег - я не согрею...
В ладонь мою не торопись,
Ведь я по жизни не умею
Летать как ты... Не обманись!
Во мне, наверно, не осталось
Ни колоска, ни стебелька,
Ты приняла (какая жалость)
Мой синий взгляд за мотылька...
Переписывать сказки
Переписывать сказки непросто,
Только в этой сюжет не по мне,
И концовка, ну как-то не остро
Отложилась в моей голове.
В детстве был от нее я в восторге,
И Иванушкин образ любя,
Будто сам на затравленном волке
Я скакал, обнимая тебя…
Но похожесть с годами стиралась –
На царевича я не тянул,
В зеркалах, как назло, отражалась
Волчья шерсть очертанием скул.
И клыкастая сущность все чаще
Проявлялась и нравилась мне,
И казалось, что зверем быть слаще
В этой, Богом забытой, стране…
Я, конечно, добра не чурался
И горячую кровь не хлебал –
Если били, то я огрызался,
Нападали – и я нападал.
И еще мне с годами открылось –
Волк не может ходить под седлом!
От того-то ночами и вылось,
От того-то и билось хвостом…
Это чучело в царском кафтане,
Русым волосом ветер ловя,
В старой сказке, как в цепком капкане
Вместо лошади держит меня!
Но сегодня дышу я иначе –
Между прошлым и будущим в щель
Проскочу я на крыльях удачи,
Я, вообще-то, удачливый зверь!
И царевича к лешему скину –
Отдохни-ка, балда, охолонь…
А девчонку – привычно на спину –
Ты мою Василису не тронь!
Испугается, вцепится в холку,
Ляжет грудью, прижавшись к спине –
Кто же сразу доверится волку…
Что у серого там на уме…
Но ведь сердце мое шерстяное
Тоже может страдать и любить!
И пускай оно, чуточку, злое,
Да и с морды воды же не пить!
Жалко сказки – они понарошку,
Даже если по новой писать,
А хотелось – ладошка в ладошку
С Василисой Прекрасной шагать.
А хотелось… И хватит об этом!
Рассветает… Мечты – на засов!
И не волком - обычным поэтом
Возвращаюсь из сказок и снов…
