В январе 1809 года в петербургском Эрмитажном театре состоялась премьера «эротического» балета в пяти актах «Психея и Амур» на музыку К. Кавоса и с хореографией Ш. Дидло. «Все в восторге, – отмечал современник. – Выше этого никто и ничего еще не создавал». За два месяца этот спектакль прошел четырнадцать раз – по тем временам на редкость успешно.
Постановка, если судить по сохранившимся зрительским отзывам, отличалась необыкновенной пышностью: балетмейстер широко использовал театральные машины, радуя собравшихся в зале красотой и эффектностью всевозможных сценических «чудес». Те же очевидцы подчеркивали и его изобретательность в постановке танцев солистов и кордебалета, в которых обращали на себя внимание такие новые позы, как «арабеск» и «аттитюд» «в античном духе».
Но подлинной жемчужиной этого балета стала юная Психея – любимая ученица Дидло Мария Данилова (настоящая фамилия Перфильева). Ее выдающийся талант раскрылся здесь с необычайной силой. Выступление очаровательной танцовщицы в этой роли воспели в своих стихах известные литераторы – Н. Карамзин, Н. Гнедич, А. Измайлов...
«Прекрасные, благородные черты лица, стройность стана, волны светло-русых волос, голубые глаза, нежные и вместе с тем пламенные, необыкновенная грациозность движений, маленькая ножка – делали ее красавицей в полном смысле, а воздушная легкость танцев олицетворяла в ней, как нельзя лучше, эфирную жрицу Терпсихоры, – восхищался биограф. – Данилова участвовала в спектаклях почти каждый день, и чудные поэтические создания Дидло представляли обширное поле, где необыкновенный талант ее мог развиваться в различных видах... Роль Психеи, казалось, была создана нарочно для нее, и она выполнила ее с тем совершенством, которое принадлежит только талантам гениальным».
Еще будучи ученицей, Машенька получала ответственные партии в балетах мастера: «Аполлон и Дафна», «Зефир и Флора». Литератор Н. П. Мундт в «Биографии знаменитой русской артистки Даниловой», сочувственно отмеченной В. Г. Белинским, писал, что Данилова умела передать «с поразительной истиною все страсти, все борения души, все порывы любви и отчаянья; особенно очаровательна была она в ролях нежных, где любовь могла выказываться во всех ее изменениях».
Мария Данилова была зачислена в труппу театра в конце 1809 года, успев стать любимицей публики, знавшей ее по ученическим выступлениям. А 20 января следующего года семнадцатилетняя танцовщица ушла из жизни...
Что послужило причиной столь ранней смерти? Одни говорили о несчастной любви: будто бедная девушка всерьез увлеклась знаменитым танцовщиком Дюпором, а он, пообещав любить ее вечно, обманул и бросил. Другие отвергали эту версию, утверждая, что Данилова, танцуя с Дюпором, была еще воспитанницей училища и находилась под строгим надзором. Мол, никаких глубоких чувств там и в помине быть не могло... Но кто знает?
Очевидно, охота к перемене мест заставила Луи Антуана Дюпора, который был на двенадцать лет старше Машеньки Даниловой, покинуть Париж. Он пробыл в России с 1808 по 1811 год – время наибольшего расцвета его таланта, и в Петербурге встретился с Шарлем Дидло. Тот, сразу же оценив блестящее дарование гастролера, поручил ему виртуозные партии в своих балетах.
Свидетельства русских современников позволяют живо представить облик этого танцовщика. «Все движения его были исполнены приятности и быстроты; не весьма большого роста, был он плотен и гибок, как резиновый шар; пол, на который падал он ногою, как будто отталкивал его вверх; бывало, из глубины сцены на ее край в три прыжка являлся он перед зрителями...»
Его танец (кстати, в довольно ироническом ключе) описан в романе Л. Н. Толстого «Война и мир».
Документальную ценность представляют страницы о Дюпоре в мемуарах русского танцовщика и балетмейстера А. П. Глушковского: «Дюпор был похож на хорошо устроенную машину, которой действие определительно и всегда верно. Несмотря на то, что он выделывал труднейшие па, все танцы лежали на нем, потому что он был душою каждого из них. Он, как в начале, так и в конце балета был всегда одинаково свеж, в нем нельзя было заметить и тени усталости».
Столичная публика была ошеломлена Дюпором, который в три прыжка перелетал огромную сцену Большого Каменного театра. А виртуоз диктовал дирекции императорских театров фантастические условия: за каждое выступление он получал вначале 1200 рублей серебром, а затем его годовое вознаграждение достигло 60 тысяч рублей – в десять раз больше, чем у Дидло!
Партнерш для себя блестящий француз избирал сам. Его взор безошибочно остановился на хрупкой, изящной Машеньке Даниловой. Современники считали ее красавицей: большие глаза, грациозная фигурка, маленькая ножка... В восторженных отзывах критиков она называлась Душенькой – по имени героини популярной поэмы И. Ф. Богдановича.
Вполне возможно, что и Маша не осталась равнодушной к искусству заезжего солиста. А уж внешнее обаяние Дюпора было известно... Думается, не случайно современники поговаривали о романе этой прекрасной танцевальной пары.
Впрочем, существует и другая версия ранней кончины Машеньки. На одной из репетиций «Амура и Психеи» повторяли полет 3-го акта, когда героиню свергают в ад. Танцовщицу подняли высоко к софитам, предварительно прикрепив к ее корсету крюк. Все это управлялось особой машиной полета.
Данилова должна была спуститься сверху с большой быстротой, чтобы создалась иллюзия действительного падения. Но, как на грех, в машине что-то заклинило, произошел толчок, и Машеньку, висевшую в воздухе, сильно тряхнуло. Она пронзительно закричала, и почти бесчувственную танцовщицу спустили вниз. Потом она признавалась подругам: в роковую минуту у нее появилось чувство, будто что-то порвалось внутри.
В этот же день у Даниловой началось кровохарканье. Но, невзирая на болезнь, она танцевала Психею и продолжала заниматься любимым делом. Свыше шестидесяти главных партий довелось исполнить Машеньке за весьма короткое время, и нелегкий труд танцовщицы окончательно истощил ее неокрепший организм.
Петербургские театралы с сожалением вздыхали: у Даниловой развилась чахотка! Сам государь Александр Павлович поручил ее попечениям своего доктора. Но помощь врача ей уже не понадобилась...
Всего на месяц с небольшим пережил Машеньку балет, в котором она столь блистательно выступала: во время пожара, случившегося в театре, сгорели дорогостоящие декорации и костюмы, и возрождение спектакля стало невозможным. Но современники надолго сохранили память об этом творении Дидло и его замечательной исполнительнице.
