* * *
Кирико антично-современный
И такой необычайный мир.
Где старик едва ль доволен пеной –
Аргонавтом тоже бы поплыл.
Где чернеют гнутые деревья,
Золотится, но тяжёл, песок.
Где как будто замерло движенья,
Времени услышав голосок…
* * *
Сух сентябрь – карандашный рисунок,
Разноцветные карандаши.
Что даётся нам в ласковой сумме?
Солнце светит для нас – от души.
Злата листьев покуда не много,
И дождей нет игрой в сентябре.
Будто лето, к пределу итога
Подойдя, медлит в нашем дворе.
* * *
С покровом красным спортплощадка,
Снег кое-где, пятнистый мир.
Забытый мяч, как опечатка
Чужой игры, звучавшей миг.
Мяч поддаёшь, не
Возвращаясь
В святое детство и на миг.
Снег смотрит, будто насмехаясь,
И твой идёт к закату мир.
* * *
И вся аллея зыбко-зыбко
Листвой покрыта золотой.
Алкаш – счастливая улыбка –
Пьёт на скамеечке кривой.
Но столь обильно облетела
Листва – асфальта не видать.
И то сказала, что хотела,
Как я, увы, не смог сказать.
СЧАСТЛИВАЯ УЛЫБКА
(стихотворение в прозе)
Счастливая улыбка – звали его другие алкаши.
- Эй, Счастливая улыбка, - можно было услышать во дворе, - куревом не богат?
Он подходил, доставал мятую пачку из кармана рваного пальто, делился.
- Почему ты всегда улыбаешься? – спрашивали.
И он пожимал плечами. А улыбка плыла по его лицу, точно кораблик. Ему было хорошо.
Листва ли шуршит, дождик идёт, снег выпадает – он улыбался всегда, всем…
Его любили собаки и дети.
Он дарил детям конфеты, но взрослые запрещали брать их, и всё равно – украдкой брали они, слушая его истории – про пыриков, мыриков – что придумается, в общем.
Философу с третьего этажа – профессиональному философу – со степенью и трудами – иногда казалось, что он видит реинкарнацию Сократа.
Только в наших условиях этому Сократу не с кем диалогизировать.
