Чтобы в душу лебеди летели...

За Терезою Авильскою мосты К янтарям небесным протянулись. Свет, не допускающий понурость, Коль идёт из бездны высоты. Путь извилист и изветлив – прям Внутренне, где лестница сияет, Исключением душевных ям – Большинство из нас какие знает. Где-то бой корсаров больно лют, У кого-то в сундуках дублоны. Мир привычно тяжело гнетут Старые и ветхие законы. За Терезою Авильскою мосты, Что в сады духовные уводят, Где благоуханье красоты, И любовь расскажет о свободе. Где-то тюрьмы, воду пьёт палач Перед пыткой, и огонь ярится. И зубовный скрежет, стоны, плач – Слишком нам знакомые страницы. Но Тереза в мир вливает мёд Света, чтоб он стал чуть-чуть получше, И в грядущем измениться мог, Избегая доли неминучей.

Это, дети, мальчик Петя, Лучше мальчика на свете Нет для мамы и для папы. Золотистый, нежный лапа. Это, дети, дядя Петя. Он сидит на табурете За столом, и хлещет водку. Он пузат и мерзок. Вот как. Как из милых деток, дети, Дяди, что смердят на свете Получаются такие? Не ответите, родные…

Золотисто-зелен панцирь, - но Мёртвого жука… И столь красиво Он сверкает – будто бы дано Даже после смерти жизни диво.

Как придётся – проживётся. Редко, кто построит жизнь Замечательно – под солнце Золотое, безо лжи. Из обрывочков надежды И плевочков пустоты Чаще лепят – безнадежно Я леплю, и лепишь ты. И замазочка иллюзий, Обольщений пластилин Не приравнены к обузе – Понимаешь не один. Редко кто сечёт из камня Самородного свою, И она сияет славно – Вот такую воспою.

Жизнь редко, чтоб колокола – Лузга от семечек всё больше. Дела, что на золу похожи, Совсем ничтожные дела. Возможен подвиг в наши дни? Самопожертвованье? Яркость? В комфорта бухте брошен якорь, И серые кругом огни.

В облаках просветы открываются, Золотой оттуда льётся свет – Светом жизни оный называется. Лето. Пух. Жара. Её сюжет.
Медленно летает пух, как плавает. И – сдвигает небо облака. Солнце золотится, будто плавится, Плавка не грозит земле пока.
Зелена листва, но дышит золотом – Золотою, кажется, литой. Ах, я сам бы стал пушистым облаком, Чтоб проплыть над нежною листвой.

Чтобы в душу лебеди летели, Чтобы пели в оной соловьи. Чтобы никогда не постарели Строфы своеродные мои. Для чего я жил – известно Богу, Также – для чего ещё живу. Но не знаю – совершил дорогу Я свою насколько наяву.