Такими же ко Сретенью придём –
Едящими, так вкусно нам, друг друга.
Метелью синей зазвенит упруго
Реальность, столь знакомая при том.
Храм иудейский столь громоздок был. Пророчица ждала, почти слепая, Старик с ней рядом ожиданьем жил: Мессию ждали, телом угасая.
Такими же ко Сретенью придём: Живыми мним себя до власти морга, Но мёртвыми являемся притом – С завалами навоза в недрах мозга.
С завалами навоза и в душе. Формален праздник, нас не изменяет. Лишь той мы подчиняемся дуге, Какая нам доходы обещает.
В себе гробы несём – и эгоизм, И алчность – тяготят при том едва ли. Храм иудейский, и исходит жизнь Из оного – которой не узнали.
Церковный ведом нам официоз, Где пышность со всевластием в почёте. И нЕ откуда ждать духовных роз, Когда не видим дальше милой плоти.
Такими же ко Сретенью придём. Века нас изменили так не много. Довольные собой, поём и пьём, Не зная, сколь искривлена дорога.
Храм иудейский столь громоздок был. Пророчица ждала, почти слепая, Старик с ней рядом ожиданьем жил: Мессию ждали, телом угасая.
Такими же ко Сретенью придём: Живыми мним себя до власти морга, Но мёртвыми являемся притом – С завалами навоза в недрах мозга.
С завалами навоза и в душе. Формален праздник, нас не изменяет. Лишь той мы подчиняемся дуге, Какая нам доходы обещает.
В себе гробы несём – и эгоизм, И алчность – тяготят при том едва ли. Храм иудейский, и исходит жизнь Из оного – которой не узнали.
Церковный ведом нам официоз, Где пышность со всевластием в почёте. И нЕ откуда ждать духовных роз, Когда не видим дальше милой плоти.
Такими же ко Сретенью придём. Века нас изменили так не много. Довольные собой, поём и пьём, Не зная, сколь искривлена дорога.
