ВНУТРИ И СНАРУЖИ

Сад геометрией пронизан, И красотой своих углов Движенье отрицает вниз он, Но – к небу, в мир иных миров. И вместе с тем, земной донельзя, Курчавый, драгоценный сад. А мы – мы снова вязнем в бездне Пустых надежд, слепых утрат.

Палаты содержимым был – Заложник алчущей ангины, - И коридора… А картины Двора из окон полюбил.
Там бронза осени легла, Суть оной выразили листья. Лимонный свет легко струился, И грусть была весьма легка.
Теперь на окна поглядит, Был за которыми неделю. Банально воздух опьянит – Хоть выписался, слаб на деле.
Сереет окон длинный ряд, Из этого смотрел? Того ли? Спокоен, и отчасти рад – Ведь опыт входит в тему доли.

Из кабака герой выходит, Чтоб раствориться в темноте. И сам он темноте подобен, Герои на-сейчас не те. Но - в человеках растворенье Способно только сделать жизнь, Она – как акт другим даренья Себя, без меры ловкой лжи. Кабак. Огни. Фонарь. Потёмки. Чередование утех. Не люди стали – а обломки. Все за себя. А кто за всех?

Тридцать лет прошло. На школьном фото Мальчики и девочки милы. Кто сидит сегодня без работы? Кто запоя закрутил узлы? Ничего ни про кого не знаю, Класс единой плотью сколько был? Сам себя в стихах подчас теряю, И из них беру же сгустки сил. Девочки красивы были… Что же! Матери хорошие, иль нет? Мальчики отцами стали, множа Общечеловеческий сюжет. Целостность народа укрепляя, Мальчики отцами стали. Так. Чтобы сад взошёл потом, сияя, Побеждая пресловутый мрак.

Снега серо-стальные рельефы Будто горы, коль сверху глядишь… Ты припомнишь церковные нефы, В коих горная кроется тишь.