Помните фильм советского детства «Вам и не снилось»? В этом фильме родители с удивительным упорством борются против счастья детей, а дети, в свою очередь, с не меньшим упорством доказывают своё право на личное счастье. Ну и, конечно же, большинство зрителей было на стороне детей, а родители подвергались гневному осуждению. Но это реакция на фильм. А как происходит в жизни на самом деле?
В подобной ситуации все, кто старше 30 лет, однозначно будут осуждать первую подростковую любовь и всячески ей препятствовать независимо от степени родства. Ключевое слово: «Рано». При этом никак не объясняется что именно рано, и когда это «рано» должно закончиться.
Время для любви
Подруга моя, Люся – женщина разведенная и обремененная дочерью, вполне приятной и умной девочкой. Быть может, отсутствие мужчины в семье привело к трогательному взаимопониманию между матерью и дочерью, и когда девочка в 13 лет заявила, что у неё «есть парень, и у них всё серьёзно», Люся не впала в кому, а приняла это, как подарок судьбы. Она не стала бросаться ключевым словом «рано», а просто порадовалась за девочку. Более того, она не стала делать вид, что её дочь не имеет признаков половой принадлежности, и так застраховала себя от неожиданностей.
Она поступила очень просто - пригласила парня домой. Оба были ей за это благодарны, и с тех пор на небосклоне Люсиного семейного счастья установилась отличная погода. Дети чаще всего сидели дома, у неё на глазах. Смотрели телевизор, слушали музыку, гоняли чаи. Они помогали друг другу делать уроки, заботились друг о друге, из дома выходили редко, а иногда приглашали к себе друзей.
И Люся, в отличие от её подружек, не глотала вёдрами валерьянку, переживая, что с дочерью что-то случилось. Не было причин. И дочь ничего от неё не скрывала, никаких неожиданностей, которые потом характеризуются словами «принесла в подоле», и быть не могло. Запретного плода не было, а потому и не было желания его вкусить.
Но, естественно, окружающие не одобряли Люсиной позиции, и слово «рано» было в этом неодобрении не единственным. Аргументы такие весомые: рано ещё для любви, сначала надо школу закончить, потом институт, да и вообще… На что Люся отвечала просто: «Мне сорок. Мне уже не рано? И где она, моя любовь по расписанию? Если вы знаете организацию, на дверях которой написано: «Выдача любви осуществляется с… и до…, то адресок подкиньте, пожалуйста!».
И тогда я начала задумываться: а, действительно, кто, когда и по какому право определил время для любви? Что значит – после школы? Любовь не спрашивает разрешения прийти. Это, во-первых. А во-вторых, почему к подростковой любви относятся, как к чему-то плохому, грязному и нехорошему? Как к тому, с чем нужно бороться до 18 лет, и что потом нужно усиленно (и часто безуспешно) искать после 18 и до конца дней. Ни логики, ни смысла!
Почему мы боремся с первой детской любовью?
Действительно, почему мы боремся с первой подростковой любовью, как с каким-нибудь злостным недостатком личности? Накладываем массу запретов, нервничаем, хватаемся за голову, принимаем неадекватные меры, одним словом, делаем всё, чтобы сделать собственного ребёнка несчастным?
Причина одна – мы боимся, что ребёнок начнёт жить сексуальной жизнью. Как будто наши страхи способны остановить подростка от того, что он задумал. То есть, мы проецируем на подростка свои собственные комплексы, табу и затаённые сексуальные желания, совершенно забывая, что любовь – это сначала всплеск эмоций, а потом уже секс. Мы сами вымазываем в своих мыслях чувства собственного чада, а потом с ними боремся. Парадокс не из приятных, и проблема, как обычно, в нас, а не в детях.
О причинах этого, а также о том, как следует относиться к детской любви, читайте в продолжении…
