Балтин
Громаду общежития литинститута нашёл сразу, но медлил, боялся зайти, бродил вокруг…
Редакция «Литературного обозрения» помещалась в одном из крыльев общаги, и вход был со двора… Наконец, зашёл.
Кабинет главного – Леонарда Лавлинского – был обширен, и чем-то явно советским веяло и от обстановки, и от большого объёма, - когда журналы играли в социуме значимую роль, а главные редакторы были вполне государственные люди. Лавлинский невысок, улыбчив, доброжелателен. Он – первый, кто сказал что-то хорошее о твоих стихах, и это первая редакция, в какую ты пришёл.
В боксе инфекционной больницы мариновали долго: брали кровь, меряли температуру, ждал врача – и бронзовые завитки осенних листьев за окнами не развлекали поэта, ибо медленно плавился в незримой печке жара, и только что вскрыли абсцесс.
Под пятьдесят. В больнице первый раз.
- Пойдёмте, - слышит.
