общение с окружающими
…Со смаком и удовольствием неспешно текли и текли наши воспоминания. Пока мы взрослели, у каждой из нас накопились свои истории. Были они то грустные, то уморительно смешные, но они ещё больше утверждали и наше взаимное родство душ, и надёжность того, навсегда канувшего в прошлое, времени.
– А уж когда свадьба у кого или в армию проводы - это было самым главным мероприятием нашего двора! И горевали от сердца, и радовались от души все наши коммуналки. Каждый, хоть какой-нибудь, но свой подарок нёс: кто ручку, кто конвертик, кто альбом на память дарил или рублик втихаря подсовывал.
– О-о-о! По тому времени это был ценный подарок – целый рубль! Значит, точно уважает и очень даже искренне уважает!
Я в десятый раз перелистывала глянцевый гламурный женский журнал, который мне вручили накануне в супермаркете в качестве подарка по поводу какой-то акции. Настроение портилось, а комплексы неполноценности и жгучая зависть к красоткам, счастливо улыбающимся со страниц, нарастала с угрожающей скоростью.
Терпеть не могу эти журналы! Когда я вижу эту самую красивую жизнь, шикарные наряды из знаменитых бутиков, косметику, которая мне не по карману, то становится ужасно обидно за свое существование. При этом, если не видеть всей этой наглой роскоши, которую нам показывают во всей красе каждый день отовсюду, то я чувствую себя вполне нормально: у меня красивая фигурка, симпатичное личико, вполне стильный прикид и умелый макияж.
Но они там на всяких островах в компании олигархов нежатся на солнышке, а я должна толкаться в метро и ловить зонт, который так и норовит вырвать ветер. Ну и почему такая несправедливость? Чем я хуже этих девиц с пустыми глазами?
Александр Юрьевич Рыжак был моим наказанием №2. Наше собеседование началось с долгой паузы: он молча смотрел на меня и улыбался, потом произнёс какой-то комплимент и, наконец-то, взглянул на резюме.
Все фекалии натуры Александра Юрьевича, как и у Космоса, скрывались за отменным чувством юмора! Он был душой компании: любой корпоратив, день рождения или просто пять минут перерыва в работе и вот он – звезда! Шуточки, прибауточки, анекдоты, кривляния очень миленько смотрятся в исполнении директора и даже как-то располагают.
Вакантной должности, на которую я претендовала, в компании не было, поэтому Рыжак предложил мне другое место: ни выше, ни ниже, просто другое. Работа была неинтересной, но я почему-то согласилась. К тому же директор казался мне просто душкой!
Леонид Алексеевич Круглый был моим директором дважды: много лет назад я уже работала под его началом, затем ушла. Он тоже сменил насиженное кресло и однажды появился в моей судьбе вновь, как весной из-под снега появляются… нет, не цветочки. В течение трёх месяцев он переманивал меня к себе, но в то время я верой и правдой служила Рыжаку.
Буквально через несколько дней после того, как мистер «потные подмышки» подписал заявление о моём уходе, Леонид Алексеевич Круглый нарисовался в моём мобильном:
- Привет. Ну, как дела? Как работа? – в надежде услышать, что всё задолбало, спросил Круглый.
Что-то странное стало со мной происходить. А может, не со мной, а с теми, кто большую часть жизни в звании моих подруг состояли. И не понимаю, как же мне теперь поступки этих подруг обозначать… А вдруг, лично со мной, тоже, что-то новое происходить стало? И это «новое» назвать можно простым словом: «взросление»? Его и иначе обозвать можно - «старение». Но знайте, слово «старение» будет не про мою персону!
Дело в том, что я всегда-всегда молода! Но, как-то сами по себе мои года в цифры превращаются. И те цифры сделались проблемой моему юному состоянию души. А для моей личности молодой, проблемы возраста отсутствуют. Взгляд своеобразный на это имею, потому со своей колокольни рассуждать стану, выражая своё понятие и мнение. А уж вы соглашайтесь или возражайте, выставляйте собственное мнение... Глядишь, и заинтересует оно меня. А. вдруг, и переубедит!
С того начну, что очень сильно поменялись взгляды мои на понятие «подруга». То ли взгляд мой наперекосяк пошёл, то ли поперёк он встал, а, может, в иное понятие он меня ввёл - понять трудно. Но сделалось мне страшно от того нового взгляда и понятия. В напуганных теперь состою от мнения своего перевёрнутого.
