Балтин
Выходил из библиотеки, где была пыль, пачкала руки, но манускрипты светили янтарно; выходил, неся под мышкою пухлый том, в котором суммировал всю современную ему теологию, подвёл ей итог, включив в оный свод всё, что может представлять интерес для скорбного ума, тщащегося познать Господа…
Улица была узкой, дверь библиотеки массивной, и, выйдя, спустившись по ступеням на эту узкую улицу, вздрогнул: мимо промчалось нечто… напоминающее античного кентавра.
Да, но только это очевидно был человек – молодой человек на чём-то ревущем, быстром…
В нежный янтарь детских воспоминаний одевался маленький скверик напротив подъезда, из которого выходил первые десять лет жизни: и мерцал оный янтарь зыбко, красиво, не отчётливо.
А скверика нет – вероятно, и не было: славный камень пошутил - есть только детская площадка – пёстрая, как все подобные ныне, красивая, с горкой, различными качелями, разноцветной каруселью (а тогда дощатая была, и сквозь щели досок мелькала серая земля)…
Дом огромен: всего пять этажей, но строили сто с гаком лет назад, прочность закладывая вековую; и, торцевой частью выходя на улицу, тянется он в глубину двора, длится долго… По этой асфальтовой речке нёсся на первом своём велосипеде, как на быстрой лодке; нёсся, впервые усевшись на него, захваченный скоростью, и, не зная, как тормозить, вылетел на проезжую часть, рухнул, испугавшись, всей силой маленького тела, и скрежетали тормоза, кто-то ругался, болел разбитый локоть…
Вертикальные стрелы жары смиряет серо-оливковая тень: туши туч ползут медленно, туго задевая вершины многоэтажек, никак не способных повредить им.
- Уходить пора, - говорит тоненькая мать кудлатого малыша, который носится с девочкой, чуть постарше.
- Или прятаться, - улыбается в ответ седобородый пожилой отец девочки.
(стихотворение в прозе)
Густота платоновской прозы прорепетирована в его поэзии.
Проза Платонова – феноменальная, обжигающая, корневая, шаровая – имеет два противоположных вектора: один – земельный, пищевой, нищий, мечтающий стать толстым, другой – сияющий в направлении русского космизма, своеобразие философской линии, перекликающейся с мыслями Н. Фёдорова и К. Циолковского.
Дом заселяется – медленно, с неукоснимой точностью и чёткостью.
Старик с первого этажа, постукивая старинной витой палкой с торжественным набалдашником, выводит на прогулку пса – тоже старика.
Они живут вдвоём, ибо жена старика умерла, а дочь… сгинула где-то в Европе, выйдя замуж; и пегий пёс со слезящимися глазами ждёт у булочной, пока хозяин купит хлеба…
