Балтин
Трамваи медленно съезжают в низину маленькой улицы, вечером напоминая огромные аквариумы с цветными рыбками, но звёзды, что срываются иногда с пантографов, разубеждают в этом…
Тополями обсаженная улица пряма, переходит в мост, за которым начинается лесопарк, чьи пруды мерцают зеленовато, а ближе к осени отливают чернотою.
Огромный красный дом – мини-страна! - предъявляет мемориальную доску, посвящённую герою войны, в честь которого улица и наименована…
Из ниоткуда – из разливов лугов и лесополос – материализуется, точно мираж, вдруг оказавшийся реальностью – городок: невысокого облика, должно быть скромного нрава, без особых претензий на историческую хронику, да и история, казалось бы, должна обойти его…
Дома всё одноэтажные, и улицы тянутся меж них скучные, пыльноватые, но жителям, видать, по нраву подобное житьё…
Приезжающий ночью выгружается из светящегося жёлтым огнём автобуса, чтобы оказаться на антрацитом отливающей площади – с непременным памятником, и долго думать, в какую сторону пойти, чтобы найти единственную в городе гостиницу, в номере которой попытка открыть окно обязательно закончится падением рамы…
В сеть упоительных, московских переулков пойманные ядрышки человеческих жизней…
О, ничего страшного! Ядрышки подвижны, и снабжены сгустками воль, они активны и грустны, делают много, или ничего – так, или иначе живут, как могут…
Первый день осени означен для мальчишки троллейбусной поездкой с родителями, и целлофан делает дачные астры более городскими, лишёнными природного ореола; путь дальше – в низину переулка, откуда поворот ведёт между каменными, весьма красивыми, впрочем, нагромождениями домов, а первый класс представляется мерцающей массой неизвестности, однако не страшащей вовсе, нет-нет.
Мама была калужанкой, приехала в Москву в середине пятидесятых – поступать в институт. Она жила у старой певицы, дальней своей родственницы, некогда блиставшей на сцене Большого: лучшая Аида тридцатых годов, и не было меломана не знавшего её. Но – потеряла певческий голос, самое страшное, что может случиться с певицей; и всё же ходила к ней весёлая стайка молодёжи, ибо многое могла объяснить, многому научить.
Мама поступила в Пищевой институт, и певица сделала ей прописку.
Отец – коренной москвич, живший в крепком, хотя всего четырёхэтажном доме в Хохловском переулке – был одним из тех, кто ходил к певице.
