Как Латвия добила остатки советской промышленности

Все амбициозные планы Латвии по усилению промышленного потенциала оказались провалены. По крайней мере, так гласит официальный доклад, выпущенный правительством страны. Премьер-министр Латвии мечтает о «реиндустриализации», ведь мощная промышленность советского времени, как теперь выясняется, разрушена полностью.

Семь лет назад министерство экономики Латвии подготовило план национальной индустриальной политики. Основной ее целью было обозначено «содействие структурным изменениям в экономике в пользу производства товаров и услуг с более высокой добавленной стоимостью, в том числе усилению роли промышленных отраслей, модернизации промышленности и сферы услуг и развитию экспорта». Для достижения этой цели были установлены четыре результативных показателя.

В частности, программа предусматривала, что удельный вес обрабатывающей промышленности во внутреннем валовом продукте (ВВП) Латвии в 2020 году составит 20% – по сравнению с 14,1% в 2011 году. Однако в итоге Латвия не выполнила ни одной из целей, выдвинутых в этом плане. Об этом говорится в свежем докладе, выпущенном латвийским минэкономики. В частности, согласно предоставленной ведомством информации, доля обрабатывающей промышленности в ВВП в 2020 году составила лишь 12,2%.

Латвия также не достигла цели повысить производительность труда в обрабатывающей промышленности в 2020 году на 40% по сравнению с 2011 годом. Не выполнена и задача добиться прироста обрабатывающей промышленности к 2020 году на 60%. «Отставание от целевого показателя в значительной степени было обусловлено замедлением темпов роста экономики на традиционных для латвийских производителей экспортных рынках», – указали в министерстве.

Также не была достигнута цель до 2020 года вкладывать в научные исследования и развитие 1,5% от ВВП. Если в 2011 году в это вкладывалось 0,7% от ВВП, то в 2020 году – 0,64%. Как констатируют в ведомстве, «общее финансирование на исследования и разработки за последние десять лет составили в Латвии в среднем 74 евро на душу населения, что составляет всего 13% от среднего показателя по ЕС». Министерство отмечает, что по этому показателю Латвия отстает от большинства стран ЕС, а также от Литвы и Эстонии.

Показатели, в общем, не очень обнадеживающие. Но не далее как несколько месяцев назад глава правительства Латвии Кришьянис Кариньш, выступая с докладом в парламенте страны, громогласно задался вопросом: «Как нам стать богатой нацией, богатой страной? Как достичь желаемого уровня благосостояния, близкого к странам Северной Европы? Я считаю, что мы сможем добиться этого с помощью так называемой интеллектуальной реиндустриализации».

Премьер упомянул, что в феврале правительство одобрило новую национальную политику индустриализации. По его словам, такая политика будет направлена на структурные изменения в экономике, призванные добиться наукоемкого экспорта товаров и услуг. «Я называю это умной реиндустриализацией», – пояснил Кариньш. По его словам, необходимо увеличить производительность латвийской промышленности. Кариньш считает, что этого можно достичь за счет инвестиций из бюджета Евросоюза и специального европейского механизма устойчивости, принятого для смягчения воздействия пандемии COVID-19.

Серьезные намерения или «Нью-Васюки»?

Многие жители Латвии отказались воспринимать амбициозные посулы премьер-министра всерьез. «Заявление Кариньша о «реиндустриализации», на мой взгляд, является типичным анонсом межгалактического шахматного турнира в Нью-Васюках. Никаких реальных оснований, воли и ресурсов для этого нет, по моему мнению. Задача Кариньша – хоть что-то пообещать до того, как начнут бить», – отмечает оппозиционный активист Дмитрий Прокопенко.

Тут надо учесть, что в советском прошлом Латвия обладала мощной промышленностью. Однако после падения СССР все изменилось. Лет пять–шесть жили распродажей оборудования вставших предприятий – главным образом на металлолом. Бывшие промышленные флагманы-гиганты Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский Завод химического волокна приказали долго жить в течение 1990-х – как и многие более скромные по размерам предприятия.

Правда, некоторые «последние могикане» погибли значительно позже. Так, в 2017 году начался процесс неплатежеспособности Рижского вагоностроительного завода, основанного еще в 1895 году немецким предпринимателем Оскаром Фрейвиртом. А в январе 2018 года был подписан окончательный приговор и другому крупному предприятию, пережившему 1990-е, «Лиепайскому металлургу» – его окончательно признали банкротом и постановили распродать имущество завода по частям на аукционах. «Металлург» стал жертвой высоких тарифов на электричество, сделавших производство нерентабельным.

В Латвии хорошо известен оппозиционный журналист Юрий Алексеев. Ранее он руководил крупнейшим в стране деловым изданием «Бизнес & Балтия», а до того трудился инженером на заводе «Радиотехника». Обладая таким опытом, Алексеев хорошо знает, как погибала латвийская промышленность. В частности, журналист с горечью вспоминает об обстоятельствах гибели завода ВЭФ. Когда-то он обеспечивал весь Советский Союз радиоприемниками и телефонными аппаратами, давая работу 20 тыс. человек.

«Представьте: микроскопическая Латвия (2,8 млн населения) монопольно владела рынком телефонных станций на территории в 300 млн народу. Мечта любого современного «илонамаска» и «стиваджобса» Кто занимался бизнесом, поймет, какой это кайф – 300 млн постоянных клиентов», – вспоминает Юрий Алексеев.

Он рассказывает, что вскоре после того, как СССР развалился, в мире началась цифровая революция в телефонной связи. «Тогда начали массово менять аналоговые телефонные станции на цифровые. В Латвию пришел инвестор – шведская компания TeliaSonera. Шведы пообещали вложить в модернизацию латвийской телефонной сети почти полмиллиарда долларов за восемь лет. А взамен попросили 49% от уже существующей (построенной при СССР) государственной телефонной сети.

Латыши радостно согласились, надеясь, что их великий ВЭФ, который тогда на 100% принадлежал государству и еще был жив, получит продолжение развития. Вот-вот за шведские миллионы наш государственный ВЭФ огребет массу производственных заказов. Я отлично помню, как латышские скакуны из правительства праздновали «перемогу» – наш ВЭФ сейчас ка-а-ак развернется! Гоп-гоп!» – рассказывает журналист. По его словам, шведы сурово отрезвили латвийских «скакунов» и вернули их в реальность. «У нас есть СВОИ поставщики оборудования. Ваш ВЭФ нам нафиг не нужен. Так вот, рассказываю: великий латвийский ВЭФ с этого праздника инвестиций не получил ни копейки. Вообще ни одной...

Еще раз для тех, кто не понял: государственное монопольное предприятие «Латтелеком» (телефонная связь всей страны, от края до края, от квартиры до квартиры) отдает половину своих акций иностранцам под будущие инвестиции. Но ни копейки от этих инвестиций не достается собственному же государственному, как раз телефонному профильному предприятию – ВЭФ. Таково было условие шведов. Латыши покорно согласились. Такое оно, латышское государственное вышиваночное мышление. Как и любое вышиваночное мышление во всех странах мира. Хитроумные шведы, понятно, при заключении сделки раздали аборигенам, «принимающим решения», стеклянные бусы – по карманчикам.

А теперь для смеха: у шведской TeliaSonera не было НИ ОДНОГО собственного завода, производящего телефонные станции. Они их сами покупали по всему миру, от Израиля до Канады. У латвийского ВЭФа они не купили ни винтика. И ВЭФ умер... 20 тыс. рабочих и инженеров высочайшей квалификации пошли на улицу – челночить в Польшу, Турцию, торговать разным импортным г... на вещевых рынках», – с горечью констатирует эксперт.

Тревожные перспективы

Тут стоит отметить, что многие латвийские идеологи до сих пор призывают не сокрушаться о загубленной промышленности советского времени – она-де была «устаревшей», а потому «неконкурентоспособной». Алексеев парирует: «Сейчас я услышу крики «младолибералов»: советская промышленность была устарелой! Твой ВЭФ был «отстоем»! Не стану спорить насчет «устарелой». По оборудованию – да. С начала перестройки-1985 его практически не обновляли; как инженер, я это помню. Не до того было, надо было скакать под красно-бело-красными флагами. Но я замечу: совсем не сложно обновить оборудование на заводе; это, в конце концов, только деньги, причем не столь уж большие. Заплатил – привезли, смонтировали, работай.

А вот вырастить десятки тысяч квалифицированных рабочих от сохи, с хутора, это минимум десять лет. А вырастить школу квалифицированных инженеров – двадцать лет. А школу ученых – полвека», – отмечает эксперт.

Нынешние планы премьер-министра Кариньша об «умной реиндустриализации» Алексеев тоже оценивает скептически. «Все решают кадры! От рабочего до инженера и профессора вуза. Которых на базаре ни за какие деньги не купишь. Латвия 30 лет назад имела собственные высококвалифицированные кадры – спасибо СССР, который вливал в образование хуторян-латышей миллиарды. Сейчас в Латвии для промышленности – выжженная земля. «Эффективных менеджеров» девать некуда: плюнь – попадешь в менеджера. А вот рабочих, инженеров, ученых – нет. Самому молодому из них – 60+», – с грустью заключает эксперт.

Сейчас звучит мнение, что окончательный крест на промышленных перспективах Латвии может поставить проводимая в настоящее время в стране налоговая реформа. Суть этой реформы заключается в том, что работники микропредприятий (так в Латвии называют ИП) лишились существенных налоговых льгот.

«То есть малый бизнес решили фактически задушить. Повысились налоговые ставки и обязательные социальные взносы работников, получающих гонорары. Кроме этого, отменены налоговые льготы с мелких покупок, которые делаются в интернете. Одновременно наполовину повысились цены на природный газ и на электричество для населения. Повышение налогов коснулось примерно четверти работающих, а повышение цен на энергоносители – всего населения. Могу предположить, что предпринятые правительством меры приведут к спаду деловой активности и росту безработицы. Те, кто раньше сам себя кормил, пойдут в госкассу за пособием по безработице и сядут на шею работающим. Я тут прикинул, что безработица может вырасти примерно вдвое, а уровень жизни населения снизится процентов на десять – поскольку сильно раскрутился механизм инфляции», – предполагает латвийский экономист Александр Гапоненко.

И опереться на остатки советской промышленности у Латвии уже не получится.

Валентин Жуков