Правильно говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Да и женскую дружбу может разрушить не только мужчина, которого не поделили, а еще много других вещей, например, та же зависть или я даже не знаю, как это назвать. Но недавно я избавилась, пожалуй, от последней своей близкой подруги, чему, ничуть не стесняясь, рада и не стыжусь признаться! Хотя дружили мы с Ольгой много лет, еще с института.
Не скажу, что мне легко далось все это, но разочарованию моему не было предела. Я даже не ожидала, что подруга, от которой у меня не было секретов много лет жизни, с которой мы делились самым сокровенным, может вот так ни за что, ни про что, предать и обнародовать все то, что было сказано в надежде на ее понимание и молчание.
А все началось с того, что Ольга развелась с мужем. После рождения ребенка она бросила работу и стала домохозяйкой. Муж зарабатывал достаточно, и Ольга жила в свое удовольствие, на слишком утруждая себя и детьми (помогала мама), да и домашними делами тоже.
Мы встречались, когда позволяли мои дела, но никогда она не жаловалась на свои семейные проблемы, а вот тут как-то враз все рухнуло – муж ушел к другой. Конечно, я очень ей сочувствовала, переживала за нее, и, когда выяснилось, что ей буквально не на что жить и срочно требуется выходить на работу, я сделала все, чтобы ей помочь – уговорила свое начальство и устроила ее в отдел, начальником которого я была уже несколько лет.
Ольга сначала жаловалась, что у нее не складываются отношения с коллегами, но я посоветовала просто подождать, пусть пройдет время. Мне, конечно, не нравилось, что она все время подчеркивала наши близкие отношения, могла без стука и разрешения в любое время ворваться в кабинет, сказать на мое распоряжение, что, мол, она устала и потом доделает. Могла заглянуть и сказать, что ей в магазин нужно, и убежать, не выслушав ответа, прокомментировать мои распоряжения и много еще того, что меня задевало. Да и что касается непосредственно работы, оказалось, что многое она подзабыла за время сидения дома, а напрягаться ей было лениво.
Я поначалу все списывала на то, что она отвыкла от дисциплины, что потом все наладится, но потом стала замечать косые взгляды других сотрудниц. У нас не было никогда любимчиков в отделе, ко всем отношение ровное и справедливое. Поэтому позволять думать коллегам, что к Ольге иное отношение, мне бы не хотелось. Но я надеялась, что Ольга втянется, понимала, что ей самой нелегко.
Не знаю, сколько бы времени я терпела, если бы не случилась одна неприятная история. Я была в архиве за стеллажами в поисках нужного документа, а тут в архив влетела Ольга. Не заметив меня, она попросила у девушек из архива чаю, а сама, усевшись поудобнее, стала рассказывать, что накануне была у меня в гостях, съела что-то, от чего теперь у нее все болит. А дальше пошло: и готовить я совсем не умею, и в доме у меня бедлам, и дети без присмотра, и как только муж терпит! Перейдя к мужу, она начала обсуждать мои семейные отношения, которые и, правда, в последнее время осложнились, о чем я с ней поделилась, как с близкой подругой.
Больше я выслушивать не стала, вышла из-за стеллажа и, попросив Ольгу зайти ко мне, пошла к себе. В кабинете, сумев все же собраться с нервами, вошедшей Ольге скандал устраивать не стала и выслушивать ее извинения и объяснения, что она пыталась таким образом наладить отношения с коллегами, тоже. Спросив, как продвигается работа над отчетом, я просто предупредила, что отношение к ней будет точно таким, как и ко всем остальным, и пусть она сама делает выводы, а вот насчет дружбы – с этой минуты она может больше не считать меня своей подругой.
Дома я даже поплакала, так было больно и обидно, но во всем обвинила себя саму – нельзя путать служебные отношения и личные. Ничего хорошего не получается из этого. Но понять, как можно вот так было поступить со мной, я до сих пор не поняла. И, конечно, не прощу Ольге это никогда.
Теперь подруг у меня нет, даже посекретничать не с кем, хотя всякое в жизни бывает и на работе, и дома. Но лучше все в себе держать, чем стать предметом обсуждения всех на свете. Только вот вопрос возникает, а хоть раз Ольга задумывалась, что я для нее доброе дело сделала, что помогла в трудную минуту, а она так со мной поступила?
Узнать мне было это неоткуда, потому что через пару месяцев она уволилась от нас. Я молча завизировала ее заявление, а потом краем уха услышала, как кто-то говорил, что она с мужем помирилась, и теперь не будет вообще работать. Зла я не держу на бывшую подругу, но на будущее выводы я для себя сделала. Сто раз подумаю, прежде, чем кому-то что-то рассказать, да и благотворительностью тоже заниматься нужно обдуманно, себе не в ущерб!
Вот я и поддерживаю тех, кто утверждает, что женская дружба – вещь весьма проблематичная, и хрупкая – разрушается при малейшем испытании на прочность!
