Болезнь, хандра и одиночество до того заели Веронику Павловну, что она, вопреки своим правилам, решила устроить посиделки. Уцепилась она за это деревенское словечко, как за спасательный круг. Еще девчонкой любила притаиться у окошка и слушать, как вели беседы на завалинке у дома мамкины подружки и ближние соседки.
Была в тех редких вечерних встречах какая-то особая атмосфера единения, тепла, раскованности. Мать не любила злоязычничать, собирать сплетни, не терпела пустых наговоров. Сельские женщины за это ее уважали, ценили за гостеприимство. Все эти задушевные откровения сдабривались чайком, вкусными семечками, да вязанием, которое считалось непременным атрибутом посиделок.
Верочка рано уехала на городские хлеба от матери-вдовы. Навещала только раз в год - на недельку, а затем укатывала в санаторий или дом отдыха. Копила на кооператив, а потому замуж не торопилась. Все планы строила: вот обставлюсь польской мебелью, плитку чешскую в ванной положу, холодильник куплю. Ковер по очереди дали - как отказаться от такого добра?! И не заметила, как в серьезный возраст вошла. Никто уж не сватает, да и сама не захотела чужие ширинки стирать да мужнины прихоти терпеть. Так бобылочкой и жила.
Когда была здорова, при должности, а, значит, независима, горда, честолюбива, редко обращала внимание на соседок-пенсионерок, целыми днями молотящих сплетни у подъезда. Но, укатали сивку крутые горки, и чванливая дама из 85 квартиры, оформившись на заслуженный отдых, вдруг стала непривычно приветливой, разговорчивой и приземленной. Женщины с какой-то снисходительной жалостливостью посматривали на Веронику, понимающе переглядывались. Да, всякое в жизни случается. Видать, пришла пора и этой гордячке спуститься с небес на грешную землю.
…Напекла Вероника Павловна печенья, наварила компота, приготовила даже жульен, разыскала любимые записи с концертом Моцарта и Вивальди. Поразмыслив, положила на журнальный столик нераспечатанную колоду карт, сонник, гороскоп, купленный по случаю в газетном киоске.
Из четырех приглашенных «повечерять» явилась одна Настя. Грузная, с тяжелой отдышкой, она вкатилась в уютный чистенький зал и, казалось, заполнила собой все пространство. Немного смущаясь, пошуршала пакетом и вытащила бутылочку рижского бальзама. «Сувенирный, к чаю»,- уточнила гостья, и по-свойски приобняла хозяйку.
Звучали нежные переливы моцартовской «Волшебной флейты». Мерцали свечи. Ароматы бальзама, печеностей, чая и фруктов витали над головами этих двух уже немолодых женщин, очень непохожих ни внешне, ни по образу и укладу жизни, ни по образованию. Поговорив о погоде и дачных делах, Вероника Павловна перешла к более «высоким материям». Недавно она перечитала сборник любимой поэтессы и тезки Вероники Тушновой и решила прочесть несколько стихотворений, посвященных женскому одиночеству, неразделенной любви. Настасья благосклонно кивнула, мол, валяй, можно и послушать.
Пока Вероника настраивала голос, пока входила в поэтический образ, Настена вежливо помалкивала, оглядывая соседкины апартаменты, с кружевными салфетками, открытками, выставленными в книжном шкафу. Чаю она испила, как и полагается в гостях, - чашечку и по настоянию хозяйки - еще половину. На Моцарта, кажется, не обратила особого внимания, зато печенье похвалила, а свечи попросила унести - жарко и копотно.
Ухватив зорким взглядом гороскоп и колоду карт, она встрепенулась. «Давай, что ли в картишки перебросимся да судьбу свою вызнаем»,- усмешливо предложила гостья.
Раскинув карты, полистав гороскоп, вздремнув под надрывное: «Ты в глаза мне глядел, как измученный путник в ручей…», Настя подняла на соседку свои сонные, с поволокой глаза. Тихо заговорила, словно с малым дитем: «Вот ты меня хотела удивить. Свечечки, стихи, книги умные, музыка волшебная, картишки, угощенье… За все, конечно, большое тебе спасибо. Но ты уж меня извини, что в лоб тебе все леплю. Ничего у тебя, Верк, не получится. Ску-ш-ш-но ты живешь, как позавчерашняя сосулька. Людей не замечаешь, хоть и стараешься. Себя тоже обкрадываешь. Ни мужа у тебя, ни ребятенка, ни какой другой заботушки. Вот и накинулись на тебя хвори да тоска тягучая, что сама ты себе не рада. А как помочь тебе, право, не знаю. Сама должна выход найти. Тогда и гости к тебе гурьбой будут ходить, и соседи заглядывать ненароком, вроде как за спичками и солью…»
Чего-чего, а таких речей Вероника Павловна не ожидала от молчаливой и на вид неинтересной соседки, которая, как говаривали досужие кумушки у подъезда, после смерти мужа чертоломила на двух дачах, детям помогала, внуков нянчила, моталась в деревню к родственникам и там тоже не отдыхала. Одним словом, полная противоположность ей, культурной и образованной даме.
Тогда почему Настена так упрямо и напористо по жизни шагает и все у нее, как говорится, цветет и пахнет? Дети для матери на все готовые и в работе спорые. Внуки – от бабки не выгонишь. Как выходной - всем семейством то на речку, то в деревню, то на дачу спешат. И все с шутками, смехом, веселой перебранкой. А родни сколько! По праздникам соберутся - дым коромыслом. Говорят, смеются, поют. Да как поют! Разве уснешь, разве успокоишь взволнованное сердце. Так и хочется незаметно войти в эту веселую компанию, и где-нибудь в уголке просто посидеть, послушать, вспомнить милую и забытую деревню, незлобивую воркотню соседок… Ведь умели тогда дружить, ладить, быть нужными друг другу. Почему сегодня все не так, не по-людски!?
…С тех самых неудавшихся посиделок, на удивление всем, и началась дружба между Вероникой и Настеной. Для других они казались, как небо и земля, друг для друга – не разлей-вода. Стала Вероника Павловна чаще выходить на люди, охотно составлять подружке компанию, когда та, нагрузившись сумками, отправлялась на дачу, где ее мужики с утра пахали землю или сажали картошку. Вместе они стряпали, грелись у костра, кормили своих золотых работничков, покрикивали на ребятишек, когда те начинали носиться как угорелые по грядкам.
Через год Веронику Павловну было не узнать. Она помолодела, похорошела, а вскоре не без помощи своей неугомонной соседки познакомилась с отставным полковником, дача которого была рядом с Настениной. Правда, Вероника долго недоумевала, почему сама Настена не «подцепила» такого завидного жениха, но, как говорится, не все дорожки для нас одних протоптаны. А может, она специально направила ту дорожку к Веронике, мудро рассудив, что у ее любимой подруги - неисчерпаемый запас энергии и нерастраченной любви для замужества. Пусть позднего, но желанного.
