Наконец-то этот день оказался солнечным! С утра он выдался таким удачным, будто сам Бог благословил, мол, живи и радуйся! А еще вчера никак не верилось, что лето всё же наступит, и казалось, что эти долгие дожди просто не дадут лету вступить в свои права, ибо стали лить они со дня его наступления по календарю. И, что тут поделаешь, но все почти окончательно смирились, что в этот год лето не объявится.
– Ну, прям, что хотят, то и творят в нашем непредсказуемом мире…
– Уж верить никому нельзя…
– Ой, и не говорите, всё равно обманут…
– Видно, сам Господь лишил своего благословения на приход этого самого лета...
– Вот ведь как все мы провинились перед Всевышним!
Этими фразами я выразила не только мысли всех жителей моего города, но и сама так же про себя рассуждала. А в это утро, верно, сам Господь сказал: «Нате вам!» Сказал и выдал, словно на заказ и сразу всем, как выигрыш в лотерейный билет:- «На! На! Тебе, друг, и тебе, подруга! Берите, хватайте хорошую, распрекрасную погоду и пользуйтесь моим подарком!» Это было первое утреннее состояние счастья, а второе, подаренное моей новой подругой, привалило уже днём. Она, в отличие от других приятельниц, не обещала посетить мою дачу, а без лишних разговоров составила мне компанию, и вдвоём отправились мы на мою дачу.
Охо-хо! Бедная дачка! До этого визита она почти всё лето стояла в унылом одиночестве, до сегодняшнего дня так ни разу и не встретившись со своей родной хозяйкой. И уж так устала дачка ждать, что наверняка «думала» свою грустную думку: «Когда же заблагорассудится этой бесчувственной, то бишь мне, посетить её заброшенную и навести на ней хоть какой-никакой порядок». Дачка бедненькая, небось, успела забыть, кому же она всё-таки принадлежит.
О-о-о, прости меня дАчурка моя! Ведь я не специально, не забыла тебя, а просто хозяйка твоя - одна в поле не воин, не приспособлена в одиночестве приступать к серьёзным делам. Общество подавай ей! Помню, мама говорила, что я одна и за хлебом ходить не умею: «Тебе всегда народ требуется». Видно, уже и мамулечка моя вдоволь насмотрелась с небес на эти дочкины выверты.
А ведь все подруженьки мои давали (да, да!) давали клятвы, что непременно будут ездить на дачу со мной, так горячо в этом убеждали, просили, чтобы я её не продавала и не сдавала.
– Станем, станем и мы её хозяевами! И непременно всем скопом нагрянем однажды, и наведём там такой порядок, что… - Наперебой в наиярчайших красках расписывали они все прелести своих грандиозных замыслов:
– Ой, ещё как там будем вместе отдыхать! И шашлыки! Ух, и оторвёмся всласть!
– И ещё покричим на закате песни и твои любимые романсы, и шансоновский шлягер!
– А уж позагораем! Будем все до единой и мулатками, и шоколадками!
Однако, слова к делу не пришьёшь. У балаболок-подружек и у хозяйки совсем не находилось времени для заброшенной дачи. А тут ещё дожди окаянные! И кого тут обвинишь в нерадивости? В общем, понятно: постоянно находились какие-то дела и непредвиденные обстоятельства. «Да уж, видно, не судьба!» - так мы обычно говорим, когда что-то не получается.
А тут - и представить трудно! В один миг повезло со знакомством с подружкой сразу и хозяйке, и дачке! Подружка Наденька оказалась беззаветно чтящей полезный труд - этакая целинница-шестидесятница. И когда всё это, как бы стихийно вдруг проявилось, мы с ней и сумели оторваться, что называется, по полной программе, окунувшись с головой в работу, и, благодаря этой самой даче, одним махом распрощались со всеми своими горестями, которых у каждой хватало.
И ведь как продуктивно прошёл наш первый рабочий день! Надюша с первого движения тяпкой по сорнякам наотмашь, будто всю свою чёрную энергетику растеряла. Она так рьяно без устали полола, словно отдавала себя этой даче без остатка. Да и меня нельзя было остановить: с мотыгой наперевес напала я на обширный кусок запущенности, навалилась всей своей грудью, всем своим телом налегла. Ни дать, ни взять – воин рассейский! Явно стосковалась по настоящему труду - так понесло меня вдоль грядок. И-эх! И прочь валиться корневище репейника, налево, и направо вместе с жирным комом земли. И-ах! И из борозды, вывернутой наизнанку, летит к меже желтушный куст одуванчика. Вкрутило, так вкрутило бабёнок в труд! Вот уж где было любо-дорого смотреть.
Я всеми фибрами души чувствовала, как этот труд меня облагораживает! В этом процессе облагораживания мы с Надей наперебой звенели весёлой перепалкой анекдотов. Как при игре в теннис, теннисным мячиком летали от одной к другой и обратно. И от этих искромётных шедевров устного творчества стоял такой гогот, что с тоненьких ломких стеблей смородины шмели стайками взмывали вверх. Жаль, все эти анекдоты я, как следует, не запомнила. Однако отчётливо вспоминается такой:- «Стоит новый русский перед зеркалом, внимательно разглядывает себя и причитает:- «Господи, ну какой же у меня огромный живот! Боже, какие ножки кривые, коротенькие и тонюсенькие! Да они ж у меня, как сосиски из дырявой кастрюли болтаются. За своей утробой и своего мужского достоинства не видать. А голова-то, голова – ну ни одной волосиночки. А какие мешки под глазами – уй-уй-уй! Да при таких-то мешках можно уже пять раз миллионером стать! Потом этот заглядывает в спальню, где спит молодая красавица и, глубоко вздохнув, стонет:
– Ох-хо-хох! И ведь надо же так любить деньги!?!» Вновь грянул наш дружный гогот.
Вот таким образом мы с подружкой совмещали полезное с весёлым. Но, наконец-то кончился нелёгкий трудовой день, кончились и силы. Донельзя счастливые поплелись мы по домам. Вот так, разом, все душевные неразберихи сами собой разложились по полкам, нарисовав новое состояние и некую томную успокоенность. Между прочим, именно благодаря физическому труду такое случилось. И когда мы с подругой это поняли, обе молниеносно сделали открытие: труд не только из обезьяны сделал человека, но и из нас, отчаявшихся вконец и в жизни разуверившихся, радостных людей сотворил.
И счастливыми, и по-настоящему свободными чувствовали мы себя, вернувшись в свои железобетонные коробки! Спать я в тот день легла очень поздно. Казалось бы, устала так, что ткни – и повалюсь, ан нет! Видимо, столько получила энергии, что мне не терпелось и в квартире сделать уборку. Навела лоск в доме, себя привела в порядок и, взглянув в зеркало, осталась собою весьма довольна. В этом состоянии и плюхнулась в постель, почувствовав оздоровительную усталость. И почти засыпая, ну, прямо, на последнем зевке, задев себя ноготочком где-то под рукой, насторожилась. Интересно, что это там такое?? Пора было бы и уснуть, но вдруг где-то в одном из полушарий мозга отчетливо прозвучало утреннее телевизионное предостережение смазливой дикторши:- «…в нынешнем году особенно участились случаи нападений клеща… опасность от них намного возросла…». В её сообщении упоминалось что-то страшное о повальной вспышке энцефалита.
Все эти её слова стали вновь и вновь прокручиваться в голове моей: «Надо осторожно… Отметьте опасность…берегитесь!!!». И ещё какая-то лабуда, связанная с тем же клятым клещом. Обрывочные фразы, будто заезженная пластинка, вертелись и вертелись в голове, и уже начало казаться, что весь мозг засижен этими самыми клещами. О них ведь по разным программам радио и телевидения долдонили без умолку: «Берегись да берегись!»
Покой мой был полностью нарушен, сон вмиг улетучился. Я вновь отправилась к зеркалу, но теперь для того, чтобы осмотреть и ощупать себя всю с ног до головы и обратно. Моё внимание приковалось только к одному местечку с чёрной точечкой. Стало и впрямь жутко интересно, кто же в меня вцепился? Да и как «он» смог? И когда? Надела очки. Отыскала огромное увеличительное стекло. Непонятно... Нечто чёрненькое точно вижу. Но вот что это? Нет, не могу определить! Время уже к двум ночи приближалось, а я всё всматривалась и всматривалась в себя. Наконец решилась позвонить в «скорую».
Да-а-а уж! Если кому-то захочется нахохотаться всласть, советую позвонить в эту самую
«скорую». Вот уж где обхохочешься до колик, до посинения, до неузнаваемости себя. Перво-наперво юмор начнётся с того, что тебе, не менее, чем в течении 15 минут будут нудно и заученно говорить: «Подождите… подождите…» А потом услышишь следующее:- «Занято… занято… занято. Линия перегружена! Перезвоните!» Сейчас я уже не могу точно передать все те длиннющие телефонные тирады, ибо обращалась к этой самой «помощи» нетерпеливо и беспрестанно
Сейчас, сейчас… Сейчас я скоренько припомню, как же приходилось мне вызывать эту «скорую» для своей внучки. Ага, вспомнила! Было так: однажды у неё, трёхлетней девочки, вдруг резко поднялась температура до 38, и ни мне, ни её несчастным родителям тогда было совсем не до смеха. Как говорится, полная трагедия намечалась. Названивала я в эту «скорую» раз десять, не меньше, но, увы, так и не дождалась полноценного вразумительного ответа. Мы все были в отчаянии. Господи, да будет ли она, эта помощь, когда-никогда нашей малышке оказана?! Помощь наша крошка всё же получила, но лишь после того, как я, движимая чувством горя и безысходности, обратилась в милицию.
Милиция же, помню как сейчас, меня куда-то очень далеко «послала». Однако об этом я «скорой» докладывать не стала, а просто зловеще прошипела им в трубку про обращение к властям. И вот тогда-то «помощь» решила поторопиться, но даже после этого неотложка приехала к малютке лишь четыре с лишним часа спустя, когда у неё, у бедняжки, уже судорогой ножки сводило. Позже сказали, что нам ещё жутко повезло, что неотложка вообще приехала, ведь были у меня такие знакомые, которые и вовсе не дождались этой самой «помощи». Видимо, очень уж сильно занята была она на тот момент, или же те, кто в этой службе работает, давно решили плюнуть на всех нуждающихся.
Вот и получается, когда станет плохо, лучше не звоните в эту «скорую». Звоните в неё именно тогда, когда вам станет невыносимо скучно и захочется просто «приколоться». Обещаю, лучшего юмористического сюжета, чем ваш диалог с работницей «неотложки», для вас ни один, даже самый великий юморист не напишет, - ему просто фантазии на подобное не хватит.
(Продолжение следует)
