С Геннадием Нефедовичем Верещагиным (ныне покойным), местным умельцем и мастером, художником и романтиком, мы были знакомы давно. В один из визитов в редакцию, а случилось это перед Пасхой, принес он шкатулку старинной работы из потемневшего дерева, с встроенной в крышку лупой. Подвинув задвижку, гость бережно извлек стопку пожелтевших, но чудо как хорошо сохранившихся открыток с видами Иерусалима. Все пояснения к рисункам и линогравюрам сделаны на русском, дореволюционного стиля, языке.
- Откуда такие редкостные вещицы? - поинтересовалась я.
- О, это история необыкновенная - настоящая легенда, - воскликнул мой собеседник, пояснив, - если бы не рассказы моей бабушки, если бы не семейные предания, то, может быть, не поверили всему тому, что случилось в семье Тураевых, откуда родом моя дорогая и незабвенная матушка...
Сказка - не сказка, а быть может, и быль, но от одного поколения к другому передается этот рассказ о долгом путешествии одного из предков Геннадия Верещагина в Иерусалим и счастливом возвращении в село Виловатое, притулившееся одним своим краем к речке Самарке.
Где она, Земля обетованная, а где наше Заволжье? Путь неблизкий, опасный и тяжкий, лишеный каких-либо денежных запасов, со слабой надеждой на возвращение. Так почему прадед Данила Тураев решился на такое путешествие, понимая, что на несколько лет отставляет семью без своей поддержки и крепкой мужицкой силы?
Росли, подрастали в его доме, нарождаясь друг за дружкой, Аксютка, Прасковья, Татьяна, на которых в ту пору земельного надела не давали, зато придет пора - приданое готовь для каждой невесты... И однажды, молясь перед образами, словно что-то торкнуло внутри Данилы. Только у гроба Господнего вымолит он себе сына и наследника. Прослышал, что самарские паломники не однажды уже торили дорожку в неведомую страну, где, говорят, каждый камень священен.
«Паломников, отважившихся в прошлые века поехать на Святую Землю, называли на Руси поклонниками» - сообщает сайт «Православный поклонник на Святой земле». - Ведь они ехали в далекое и опасное по тем временам путешествие не просто для развлечения, а чтобы поклониться святыням. Позднее стало более употребительным слово латинского происхождения «паломник» (пальмовник), т. е. «державший пальмовую ветвь», у католиков было принято на память о посещении Святой Земли увозить домой ветку пальмы. Но, несомненно, русское слово «поклонник» наиболее точно отражает дух и внутреннее состояние верующего православного человека при соприкосновении с благодатными святынями на Святых местах».
Здесь же читаем предисловие святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II о том, что «…православное паломничество - давняя и почитаемая в нашем христолюбивом народе традиция. Она освящена стопами самого Христа Спасителя, Который, по слову Евангелия, со своей Пречистой Матерью и святым праведным Иосифом ходил «в Иерусалим на праздник Пасхи». Этой традиции во все века следовали церковные иерархи, пастыри, монашествующие и многочисленные миряне, стремившиеся поклониться православным святыням и вознести пред ними горячую молитву.
Путешествие к святым местам - это важная часть православного образа жизни. Вместе с тем для многих наших современников, особо нуждающихся в духовном наставлении и научении, дорога к святым местам становится началом пути ко Христу».
…Вьется нить повествования из уст моего рассказчика, и я, разглядывая на открытках пейзажи окрестностей и улочек Иерусалима, пытаюсь представить иную, - сельскую улицу, заросшую муругом и калачиком, собравшуюся у избы родню Данилы Тураева. Вижу, как кланяется он в пояс своим родителям, с трудом отрывает от себя зареванную жену Марию, целует милых своих деток, вскидывает на плечо котомку с провизией и, пряча слезы, крепясь, чтобы не передумать, спешным шагом удаляется в даль неведомую, но оттого заманчивую и желанную.
Разве мог предполагать, что даст-таки Господь ему сына, а у того в свою очередь родятся три сына, и жестокие времена бросят семейство Тураевых в такую круговерть, проведут через такие испытания, что вот это тяжелое прощание да томительное возвращение по сравнению со всем этим будут только началом всех начал...
Но вернемся к паломникам. Добирались они до Иерусалима в основном пешим уходом. Останавливались в хуторах, деревнях, монастырях, маленьких городках, чтобы подработать, одежку подлатать, домой весточку послать. Целых два года понадобилось Даниле, чтобы совершить по всем христианским правилам и канонам паломничество во святую землю, сберечь грошики, чтобы купить святыни, из которых остались только вот эти самые открытки да шкатулка, сработанная из палисандрового дерева.
Вернулся хозяин и кормилец весь в лохмотьях, отощавший, обросший, как леший, но с каким-то просветленно-озаренным взглядом. Мария не знала, чем угодить, чем порадовать своего любезного Данилу Ивановича. Украдкой прижалась к родимому, всплакнула, вспомнив, каким неугасимым огнем зарождалось их супружество.
Поженились они по большой - с первого взгляда - любви. Чудная история тогда произошла... Ехал Данила в соседнюю Андреевку, чтобы землицы прикупить. Мой рассказчик, Геннадий Нефедович, вспомнив что-то забавное, улыбается:
- Добычлив и удачен был наш прадед. Нарядится, бывало, Данила Тураев в невидный зипунишко и в Уральск – за промыслом. Так что как-то сумел из бедности выбраться, но с женитьбой не торопился. А тут словно сама судьба по пути в Андреевку ему еще один «барыш» подкинула. Приметил он на обочине молодицу. Пригожа собой, чудо как хороша, но нищенка, побирушка.
Не думала, не гадала Мария, что пригласит Данила ее в свою повозку. В обратный путь они также ехали вместе, а по приезду распорядился попутчик, чтобы истопили баню, и пока Мария мылась, ее одежонку сожгли, а новую, сшитую, словно по ней, положили в предбаннике. В тот ли, на другой ли день, а местный церковный староста Николай Ильин обвенчал молодых.
Вот с той поры посыпались в их семье, как горох, одни девки, и только после Иерусалима родился на свет единственный Данилов сын Александр – дед Геннадия Нефедовича. У него были свои путешествия. И о них тоже следует рассказать, ибо одно было совершено по завещанию отца Данилы Ивановича, а второе - по грозному приказу «отца всех народов» Сталина.
В Киево-Печерскую лавру Александр Данилович ходил, как и его отец, своим ходом. И также прошел испытание опасностями неблизкого путешествия. Что подвигло его на путь странника, ведь покровом ему на протяжении целого года служило небо, пищей - что сам заработает или добрые люди подадут, одеждой - домотканое pyбище? Наверное, издревле заложена в роду Тураевых необъяснимая тяга к новым землям и местам.
И мой рассказчик перелистывает календарь семейной летописи на несколько десятков лет назад, утверждая, что его прапрадед Иван Тураев с тремя семьями хуторян в годы смуты двинулся с Дона в далекое Заволжье. В районе Сызрани сколотили плот. Первыми переправили детей, жен, домашний скарб. Вторыми - лошадей, но одна из норовистых кобылиц испугалась шальной волны и рванулась в Волгу. Иван кинулся спасать ее. В сентябре вода была холодная. Простыл кормилец, долго болел, потому приказал сыну Даниле исполнить его наказ - сходить в Иерусалим.
Миссия у паломников была, как видите, самая благородная. Данила после возвращения дождался рождения сына, а когда тот вырос, наказал ему сходить в Киево-Печерскую лавру. Александр, вернувшись с Киевграда, «прибавил» к пятерым дочкам еще троих сыновей. Вот такие «плоды» путешествия.
Семья большая, дружная, до работы жадная, в трудах повседневных неутомимая,хозяйственная. И когда пришла пора коллективизации, зажиточных Тураевых, однако не подпадавших под раскулачивание, сослали-таки на Север «за компанию» лишь потому, что настоящие кулаки, предупреждённые кем-то, сбежали накануне. В одном из леспромхозов Кировской области и начинались трудовые биографии младших Тураевых - Петра, Федора, Михаила, их сестер. Годы спустя, они схоронят отца, отсюда, по повестке военкомата, уйдут братья на фронт.
Матушке Арине перед самой Победой будет позволено вернуться в родное Виловатое. Причиной столь щедрого «подарка» послужит извещение о том, что в одном из Саратовских госпиталей Героем умер от ран сын ее Федор. Воевал он бортмехаником самолета, доставлявшего партизанам боеприпасы, продукты, технику. Судьба была милостива к Федору почти до самого окончания войны. Но под Берлином, где базировался авиаполк, при бомбежке осколком разворотило грудь боевого летчика.
Однополчане любили и уважали Федора, потому в самое короткое время организовали самолет, которым доставили его в Саратов. Крепко надеялись боевые товарищи, что выживет Тураев, не может не выжить! Ведь однажды в одном из боевых полетов перебило зенитным снарядом масляную трубку в его «ястребке». Катастрофа была неминуема, и тут Федор проявил смекалку - он заткнул пальцами пробоину. Правда, его потом после неудачного лечения отняли. Спустя, годы мечта о небе родилась в его племяннике Геннадии, видимо, не случайно, а скорее всего, этот выбор был предопределен.
Ощущение связи времен и поколений не покидает меня на протяжении всего рассказа Геннадия Нефедовича, который потом дополнил его брат Сергей, живущий в Самаре, в прошлом тоже военный человек.
...Мы листаем Книгу Памяти Богатовского района и находим в списках погибших красноармейца Михаила Александровича Тураева, 1918 года рождения, красноармейца Петра Александровича Тураева, 1913 года рождения. Из 5320 богатовцев 2780 - с войны не вернулись и в их числе трое братьев Тураевых. А еще мне стало известно, что после возвращения их матери, которой вместо родного дома дали другой, назначили солидную по тому времени пенсию в 120 рублей. Прожила Арина Тураева на родной сторонке всего один год - скончалась в сорок шестом.
Сестры погибших братьев, что жили в Виловатом, как-то не настаивали на том, чтобы при установлении мемориальной плиты в их селе были обозначены имена Тураевых. Призывались-то они из Кировской области и похоронки шли туда же... Но в списках Книги Памяти, которая составлялась много позже, братья значатся. Более того, Федора, как свидетельствовало извещение из госпиталя, представляли к званию Героя Советского Союза. Михаил, прославившийся на фронте, как самый смелый и отчаянный шофер, был награжден орденом Ленина, имел высокие боевые награды и Петр. Эта страничка биографии Тураевых еще не совсем заполнена. Хорошо, что хотя бы эти скудные сведения сохранились.
«Очевидно, с каждым поколением навсегда уходит неповторимая жизнь. И с каждым новым поколением рождается новая», - говорит один из героев военных повестей Григория Бакланова, размышляя о том, что заместить убитого командира батареи можно другим, но «меня, рожденного тобою на свет, не заменит тебе ничей сын. Меня бы мог заместить на земле и в твоем сердце мой сын. Но если убьют меня, его не будет. Пуля, убивающая нас сегодня, уходит в глубину веков и поколений, убивая и там еще не возникшую жизнь».
Так неужели напрасны были труды земные рода Тураевых? Их тяга к путешествиям и освоению новых земель? Их родительские заботы о детях, внуках, правнуках? Их испытания, обретения и потери - разве все впустую? «Мы не только с проклятым немцем воюем, - писал, матери один из братьев Тураевых, - мы кровь проливаем за то, чтобы смести с земли русской всякую нечисть, чтобы после Победы жизнь была на земле человечной, правдивой и чистой».
Так зачем и кому в назидание эта история? Кому интересны теперь эти прожитые и непрожитые жизни? Вернитесь к началу повествования. Перечитайте. Вдумайтесь. Вспомните свое. Наверняка, и в ваших семьях кто-то остался на той великой войне вечно молодым. В память о них и надо писать, и надо вспоминать, чтобы не ставили у обочин дорог мерзких плакатов со смертельной начинкой, чтобы не крушили памятники и надгробные плиты юные фашисты-молодчики, чтобы не попрекали ветеранов льготами и пенсиями.
