1
Таинственностью коридора
В квартире старой поражён.
Ребёнок вырастает скоро,
Но много помнить обречён.
А тётю звали – тётя Галя,
Всегда улыбчива она.
С родителями тут бывали,
Порой меня тут оставляли,
Сидел я с книжкой у окна.
Старинная открыта книга –
Гравюры сложные цветут.
Вон тот узор подобье крика.
И кот был серый-серый тут.
И фикус, мебели узоры…
Не в том ведь суть, не в том, не в том!
Ребёнок вырастает скоро,
И вспоминает старый дом.
2
Одинока. С матерью жила.
Баба Лида – звал её когда-то.
Кажется, ворчливою была,
Добродушной вместе.
Виноваты
В чём-то перед умершими мы…
Память – чётко рвущимся пунктиром,
Вместе – вот же памяти холмы,
Вместе – вот и связь с обширным миром.
…а на Пасху – агнец чудный был
И изюмины-глаза чернели.
Аромат и вид я не забыл,
Равно то, что годы пролетели…
3
Пасхальные с рисунком яйца.
Рисунки разные для всех:
Вот нотный стан, тут шубка зайца,
Ружьё: охота – сумма вех.
Кто что любил, изображала
В подарок Галя на яйце.
А от болезни так устала,
Но это всё-таки в конце…
4
Смерть её от меня скрывали,
Десять мне, что ли лет…
На балконе гости стояли,
Кто-то, по-моему сед
Спросил – Как Галю похоронили?
- Она умерла? – Да, - ответила мама.
Передо мною – чёрная яма,
В неё полетели детские были.
И слёзы, слёзы, слёзы слепили.
5
Да, длинный этот тёмный коридор,
И потолки высокие, и агнец
Пасхальный… По былому шарит взор:
Детали… Наколол о что-то палец.
Йод, вата…столь высокий потолок.
А из окна – сквер осени, дорожки.
И по одной из них крадётся кошка.
И бесконечность человеческих дорог…
6
Я не знаю, где её могила,
И не помнит мама, где она.
На себя от этого обида
Просквозит сознание, сильна.
Тесно на Ваганьково, и много,
Там до чрезвычайности могил.
Но для человека нет итога,
Если память кто-то сохранил.
