Дети мне привезли на месяц внучку, а сами укатили в отпуск. Пришлось и мне отпуск взять, чтобы гулять и заботиться о малышке. Каждый день мы с Сонечкой гуляли в парке, в одном и том же месте. Ребенок играл с детьми в песочнице, а я сидела на скамейке и разглядывала прохожих.
Эту пару я заметила сразу: обоим лет по 55-60, гуляют медленно, постоянно о чем-то разговаривают, а глаза так и светятся интересом друг к другу. Очень трогательно смотрелось. Потом вдруг они пропали, а еще спустя какое-то время стала приходить одна женщина, резко состарившаяся, с пустым взглядом. Она молча сидела на скамейке какое-то время, потом вставала и уходила. Сразу стало понятно, что произошло что-то нехорошее.
Однажды ее скамейка была занята, и она села на краешек моей лавочки. Тут подбежала Сонечка, что-то стала лопотать, потом показывать женщине свою игрушку. Я сказала, чтобы она не мешала незнакомому человеку, но женщина улыбнулась ребенку, ответив, что девочка не мешает. На следующий день мы снова встретились и поздоровались. Спустя какое-то время познакомились, стали разговаривать, а потом Зоя Ивановна, видимо, долго державшая все в себе, рассказала мне про свою жизнь. С ее разрешения я записала эту историю и решила рассказать вам. Наверное, потому, что на меня она произвела очень сильное впечатление, да и вдруг кому-то будет нужно прочитать, что можно сотворить со своей, да и с чужой жизнью.
«Я совсем недавно поняла, что нельзя свою жизнь на «потом» откладывать, а то может получится, как вышло у меня. По окончании педагогического института, в двадцать три года, я вышла замуж. С мужем мы прожили тридцать пять лет. Он был ученым, физиком. Всю жизнь он болел: уже вскоре после женитьбы врачи поставили ему страшный диагноз, сказали, что жить ему осталось не больше трех лет. Но он прожил еще тридцать два года, и только пять лет назад ушел из жизни.
Муж работал в одном из научно-исследовательских институтов, и в начале своей карьеры поехал в заграничную командировку в Америку. Тогда были другие времена, русских там было мало, а с соседями у американцев общаться не принято, и я там оказалась совсем одна. Муж все время на работе, а меня на работу никуда не брали, прав у меня никаких. Сереже, мужу, я нужна была для того, чтобы его ничего не отвлекало от работы. Я готовила, стирала, мыла, убирала, короче, стала домохозяйкой. Так пролетели три года. Я очень ждала возвращения домой, но, когда мы вернулись, никаких изменений в моей жизни не произошло.
Я хочу вам сказать, что когда женщина выходит замуж, она уже не принадлежит себе - ее жизнь всегда посвящена кому-нибудь или чему-нибудь, а на себя, на свои чувства, у нее остается очень мало времени. Но даже на это малое время всегда может найтись занятие. Так получилось и у меня. После возвращения домой у нас с Сережей появились дети, сын Юра, и дочка Наташа, а у меня, естественно, начались заботы о них и о здоровье мужа. Вообще все в нашей семье, поначалу из-за болезни мужа, а потом по привычке, было подчинено дисциплине, распорядку дня, все было распланировано, поэтому никаких случайностей или неожиданностей в нашей жизни не происходило.
Муж настоял на том, чтобы я не работала. Вот тогда-то я окончательно превратилась в настоящую домохозяйку. У меня не было никаких встреч вне дома, никаких новых отношений с людьми. Я не испытывала ни огорчений ни конфликтов, но и особых радостей у меня тоже не было, т.е. не было никаких новых впечатлений, разве что из телевизора.
И еще я все время чего-то ждала – вообще вся жизнь моя стала сплошным ожиданием: то новой квартиры, то покупки машины, то очередного повышения мужа по службе, то поступления детей в ВУЗ. А свою жизнь все откладывала на «потом».
Я рано состарилась. Дети выросли, отдалились, стали жить сами по себе. После смерти мужа у меня осталась одна радость - это прогулки в парке. Там я и познакомилась с Владимиром Степановичем. Он тоже остался один, похоронив свою жену восемь лет назад. Вместе мы ходили в кино, в кафе, делали друг другу подарки и радовались нашим встречам, как дети. Но когда сын узнал о наших свиданиях, то назвал меня «старой маразматичкой». А когда я объявила детям о том, что ухожу к Владимиру Степановичу, то тут вообще началось что-то невообразимое.
Собралась вся семья. Мне было сказано, что в моей голове сплошная «дурь», а поддаваться мимолетной «блажи» в моем возрасте просто стыдно и недопустимо. И меня, решением всей семьи, практически «заточили» в квартире, как в тюрьме: забрали ключи, отключили телефон и отобрали мобильный. Я нашла способ связаться с Владимиром Степановичем при помощи компьютера, но у него никто не отвечал.
Потом я все же выбралась из дома, пошла в парк, на место наших встреч, но его не было. А когда я набралась смелости и оправилась к нему домой, то от соседки узнала страшную весть. Мои дети устроили ему жуткий скандал и пригрозили, что сделают все, чтобы не допустить наших отношений. Сердце у Владимира Степановича и так было не очень, а тут сердечный приступ… Он скончался в больнице через несколько дней после визита моих детей.
После этого известия я сама попала в больницу. Не знаю, как я выжила. Когда я вернулась домой, семья предупредила, что если я вздумаю еще с кем-нибудь встречаться и заводить романы, то меня просто закроют в «психушку».
Честно говоря, жить мне совсем не хочется. Мне страшно и горько смотреть на своих детей, которые так и не поняли, что стали причиной смерти человека, не говоря уже о том, что растоптали мои чувства, мою жизнь. Я себя чувствую виноватой и в том, что так случилось с моим дорогим другом, ведь если бы мы не встретились, может быть, он до сих пор был бы жив.
А еще понимаю, что вся моя жизнь прошла впустую: я ничего в ней хорошего не сделала, даже мать из меня вышла плохая – я не смогла воспитать добрыми и человечными своих детей. Я не спрашиваю, за что они так обошлись со мной, не ищу ответа. Я просто доживаю свою неудавшуюся жизнь.
Другой жизни ни у меня, ни у кого не будет, а эта прошла. Если бы снова начать, то я никогда не стала бы жертвой, никогда бы не свела свою жизнь к роли бессловесной прислуги, которой вот до седых волос помыкают, за которую все решают. Вот и получила я горький и уже ненужный опыт – не надо оставлять жизнь на «потом». «Потом» уже не будет!»
Зоя Ивановна не нуждалась ни в словах утешения, да и, честно говоря, я бы не нашла таких слов. Горе ее велико, разочарование – еще больше. Я смотрела на свою внучку и думала, какой она вырастет, как она будет ценить все, что для нее сделано, как станет относиться к людям. Сколько хорошего могут сделать люди, и какое страшное зло они могут причинить друг другу…
