Уже в десятилетнем возрасте Мари привлекала всеобщее внимание умом и красотой. А когда она подросла, вокруг начала толпиться целая армия поклонников, к числу которых принадлежали и английский посланник Вильям Лэм – супруг скандально известной возлюбленной Байрона, и писатель Шатобриан. Став общепризнанной светской красавицей, Мари вместе с матерью из родного Франкфурта переселилась в Париж, где число ее воздыхателей только увеличилось.
Один из современников описывал ее, как статную женщину высокого роста, с длинными рыжеватыми волосами, большими мечтательными глазами и белой бархатной кожей. Однажды ее сравнили с известной в ту пору петербургской красавицей. «Как можно сравнивать русскую кожу с белым французским атласом?» – тут же возмутился какой-то поклонник.
Будучи высокообразованной, графиня Флавиньи обладала недюжинным музыкальным талантом, свободно разбиралась как в немецкой (ее мать была дочерью немецкого банкира), так и во французской литературе. Мари писала и сама, печатаясь под псевдонимом «Даниэль Стерн». Ее очарование и элегантность, многочисленные связи среди нужных людей и модный салон привлекали к себе всеобщее внимание.
Но – странное дело! – никто не предлагал графине руки и сердца в вечное пользование. Впрочем, сама Мари долго оставалась равнодушной к ухаживаниям и комплиментам. Поговаривали о ее симпатии к пожилому генералу Лагарду, обладавшему французским лоском, но тот поспешно уехал, так и не сделав предложения графине. А Мари в двадцать три года вышла замуж за человека нелюбимого, хотя и вполне достойного – графа д`Агу, который был старше ее на двадцать лет. В этом браке родилось трое детей, но, к удивлению окружающих, красота графини из-за этого обстоятельства не поблекла: она по-прежнему блистала в свете и первенствовала на балах, где появлялась в фантастически роскошных нарядах.
…Стройный и худой, с бледным мраморным лицом и высоким лбом мыслителя, композитор Ференц Лист сразу же производил на людей впечатление человека необыкновенного. Дамы наперебой ухаживали за этим «Паганини фортепиано», как называли Ференца в обществе, и даже его простое происхождение не могло помешать успехам молодого человека.
Он родился в семье смотрителя графской овчарни Адама Листа, талантливого музыканта-самоучки. Под руководством отца младший Лист в пятилетнем возрасте поражал окружающих искусной игрой на фортепиано. Позже в Вене и Париже его учителями были знаменитые композиторы Карл Черни и Антонио Сальери. Лист бегло читал и говорил на нескольких европейских языках, прекрасно знал литературу, искусство, историю.
Его гастрольные выступления сопровождались неслыханным успехом и снискали ему славу первого пианиста мира. К сонму его горячих поклонников причисляли себя писатели Альфред Мюссе и Жорж Санд, многие другие европейские знаменитости. «Лист сделался настоящим божком, на алтарь которого женщины нередко приносили свою стыдливость, честь и репутацию», – так говорили об этом венгерском чуде.
Мари была на шесть лет старше Листа и помнила его еще юношей. Тогда он не произвел на нее особого впечатления. Теперь же Ференц явно заинтересовал ее, так и не изведавшую до сих пор настоящего чувства. В конце концов, Мари, оставив мужа, уехала с композитором в Швейцарию.
«Если хотите описать историю двух счастливых любовников, то выберите берег озера Комо, – с восторгом писал Ференц одному из друзей. – Никогда еще небо не сулило мне столь благословенного уголка на земле. Очарование любви должно там действовать с удвоенной силой. Представьте себе идеальный образ женщины, небесная прелесть которой внушает благоговение, а рядом с ней – юношу, который верен и счастлив не в меру... О, вы, наверно, уже догадываетесь, как зовут эту любовную парочку!»
Весной 1835-го графиня оплакивала смерть свой шестилетней дочурки Луизон, и растроганный Лист утешал ее, как мог. Композитор даже попытался узаконить их отношения, но Мари в сердцах резко возразила ему: «Графиня д`Агу никогда не станет мадам Лист!» Глубоко задетый, Ференц смирился.
Восемнадцатого декабря того же года у Листа и Мари д`Агу родилась первая дочь – Бландина. Счастливый отец отпраздновал рождение «кудрявой блондиночки» фортепианной пьесой «Женевские колокола»...
И все-таки «незаконность» его отношений с любимой женщиной заставляла страдать религиозного композитора.
В начале следующего года была основана Женевская консерватория, в которой Лист руководил классом игры на фортепиано. Он великодушно отказался от вознаграждения в пользу этого учебного заведения. В апреле он устроил сольный концерт, собравший сравнительно мало слушателей. «Из-за моей, – как они говорят – скандальной жизни – из-за этого они не пришли!» – восклицал расстроенный Ференц.
Летом Лист и Мари отправились в Альпы. Впечатления от этой поездки нашли отражение в фортепианном цикле «Альбом путешественника», позже переименованном в «Годы странствий».
25 декабря 1837-го родилась вторая дочь Листа – Козима (в свое время она станет женой Рихарда Вагнера).
Осенью 1838-го Лист и Мари предприняли настоящее странствие по Италии, переезжая из города в город. Путешествуя без определенной цели, подчиняясь только своим настроениям, они проводили время, знакомясь с произведениями искусства.
«Красота этого благословенного уголка земли открылась мне в ее наиболее чистых, наиболее возвышенных формах, – писал композитор. – Мои мысли и чувства каждый день все больше укрепляли во мне сознание скрытого родства между всеми созданиями творческого духа. Рафаэль и Микеланджело помогли мне понять Бетховена и Моцарта...» Эти же мысли нашли свое отражение и в двух сочинениях Листа, написанных в те дни: «Обручение», к картине Рафаэля, и «Мыслитель» к статуе Микеланджело.
В январе 1839-го путешественники приехали в Рим. Здесь 9 мая появился на свет единственный сын композитора – Даниель. Несмотря на рождение детей, отношения с Мари все более осложнялись. Ревность, эгоизм и стремление графини влиять на творчество Листа приводили к постоянным ссорам. К тому же она, не привыкшая к лишениям, не желала себе в чем-то отказывать.
Однажды один из друзей оказался случайным свидетелем их размолвки и попытался успокоить Листа: «Подумай о Данте и Беатриче! Подумай, что этот божественный поэт прислушивался к ее словам, как к откровениям! Ты – Данте, она – Беатриче». Лист возразил раздраженно: «Какой там Данте! Какая там Беатриче! Таких, как Беатриче, создают Данте, причем в действительности они умирают, когда им восемнадцать лет».
В середине ноября 1839-го Лист и графиня покинули Италию. Мари с детьми поехала в Париж, где ее ожидала мать композитора, а Ференц направился в Вену.
Май-июнь 1841-го он провел в Лондоне. Графиня, несмотря на возражения Листа, сопровождала его. Осень они провели на рейнском острове Нонненверт. Здесь была создана первая немецкая песня Листа – «Лорелея».
Лето 1843-го Лист вновь провел с Мари и детьми в Нонненверте, где сочинил несколько прекрасных и задушевных песен. Песня «Нонненверт» была создана на стихотворение жившего с ними князя Лихновского, написанное им в альбом графини д`Агу.
Надо сказать, что композитор никогда не был обделен женским вниманием. Среди его любовниц значились самые блистательные красавицы Европы – принцессы, княгини, баронессы, дамы полусвета (среди них и знаменитая куртизанка Мари Дюплесси, ставшая прототипом «Дамы с камелиями»).
Когда композитор концертировал в Дрездене, он познакомился с испанской танцовщицей Лолой Монтес, известной всему европейскому обществу своим неукротимым и авантюрным нравом. Своенравная красавица сопровождала композитора в его дальнейших поездках из города в город. Слухи об этом дошли до Мари, осыпавшей его в письмах жесточайшими упреками. Лист возражал ей с чувством оскорбленной гордости, и тогда графиня порвала с ним... Сам же композитор вскоре бросил Лолу, предусмотрительно оставив на столике в гостинице некоторую сумму. Проснувшись и не увидев Ференца рядом с собой, темпераментная дама устроила в номере дикий погром. В Европе потом еще не один месяц чуть ли не в каждом аристократическом семействе обсуждали этот безобразный скандал…
Говорят, когда произошел окончательный разрыв с графиней, чувствительный Ференц облегченно воскликнул: «Каторжник любви наконец-то свободен!» А Мари… Мари не могла смириться с нанесенной обидой. Все под тем же псевдонимом Даниэль Стерн она опубликовала автобиографический роман «Нелида». Подражая роману Жорж Санд «Она и он», графиня описала в слегка завуалированном виде свои отношения с композитором, защищая при этом себя и обвиняя во всем его.
Роман имел большой успех, хотя и вызвал немало порицаний в свете. Правда, Шатобриан считал его образцом остроумной иронии, а молодой писатель Ронсар, влюбленный в графиню, ставил ее произведения на одинаковую высоту с романами Жорж Санд. Последнее, очевидно, и явилось причиной того, что именно Ронсару Мари посвятила свои мемуары.
Во время приезда в Париж в 1861 году Лист вновь встретился с графиней.
«Она была удивлена моим затворническим образом жизни, который я сейчас добровольно веду, а также, возможно, и тем особым упорством, которое отличает мой жизненный путь, как художника, и которое она раньше никогда не замечала
теперь же она, кажется, оценила это, – делился он в письме к своей новой подруге Каролине. – Слушая мои рассказы о моей жизни... она – не знаю почему – была сильно растрогана, лицо ее залилось слезами. Я поцеловал ее в лоб – впервые после стольких долгих лет – и сказал: «Послушайте, Мари, будем говорить на языке простых людей. Благослови Вас Бог! Не желайте мне зла!» В тот момент она не могла мне ничего ответить, лишь слезы сильнее заструились из глаз.
Оливье рассказывал мне, что во время их совместной поездки по Италии он часто видел ее горько плачущей в тех местах, которые ей особенно остро напоминали годы нашей юности...»
В 1862 в курортном городке Тропез неожиданно умерла их дочь Бландина. Ее смерть была тяжелым ударом для композитора. А еще спустя четырнадцать лет, пятого марта 1876 года, в Париже скончалась Мари, вскоре после того, как закончила свою книгу «Мои воспоминания». На удивление, в этих мемуарах ничего не говорилось о Ференце Листе...
В связи с ее кончиной Лист писал своему зятю Эмилю Оливье: «Моя память о мадам д`Агу есть тайна, полная печали, которую я могу доверить только Богу, молясь, чтобы он даровал покой и вечное блаженство душе матери моих дорогих трех детей!»
