Когда-то и я так думала – если есть любовь, то штамп в паспорте ничего не меняет, ведь люди должны быть вместе, только, если друг друга любят. И мой парень точно так же думал и говорил всегда, что ни одна бумажка не удержит, если нет любви. Так мы и начали жить, с уверенностью, что все делаем правильно, что нас связывает самое большое и прочное чувство.
Прошел год, другой, и все было нормально. Мы прекрасно ладили, строили планы на будущее, заговаривали о детях. Только вот о регистрации брака никогда вопрос не вставал. И не то, чтобы меня это напрягало, но изначально мы договорились, что попробуем жить вместе, и, если любовь не уйдет, если у нас все получится, то тогда и оформим отношения.
У меня самой сомнений не было – я по-прежнему любила своего мужчину и была готова жить с ним до глубокой старости. Но приходила в голову одна мысль – если он до сих пор не предлагает узаконить отношения, то, значит, он все еще в чем-то сомневается, или не уверен, что я ему подхожу? И вот эта мысль время от времени отравляла мне жизнь.
Самой начинать разговор было как-то неудобно, а он молчал, хотя был по обыкновению заботлив и ласков, внимателен и участлив. Когда мы были вместе, я не думала ни о чем плохом, все было замечательно. А когда мне приходилось подолгу ждать его с работы или с дружеской встречи, закрадывались сомнения.
Еще мне было непонятно отношение его родителей. Моя мама сразу приняла его, как родного, а не случайного знакомого, называла зятем, заботилась, как и обо мне. А вот его отец со мной как-то всегда иронически разговаривал. И еще однажды я услышала, как его мать кому-то по телефону сказала, что вот сыночек пришел в гости со своей… (тут она замялась) подружкой. То есть, несмотря на то, что мы живем вместе уже почти три года, я для нее все равно всего лишь очередная подружка ее сына. И она всем своим отношением это подчеркивала.
Конечно, я обиделась, сказала мужу, а он только смеялся и говорил, что я ему – жена, что он меня любит, и все хорошо. Вот тогда я первый раз завела разговор, чтобы мы расписались. И снова отшутился, мол, и так все замечательно, главное - была бы любовь, а бумажка роли не играет.
Когда я забеременела, то сначала обрадовалась, а потом расстроилась. Мы ведь еще не планировали ребенка, хотели пожить для себя, материальную базу обеспечить. Но раз так случилось, я пришла из больницы и все честно ему рассказала. Он, хоть и не проявил особой радости, но подумал-подумал и сказал – рожай! Пусть будет малыш, раз он случился.
А его родители восприняли все в штыки. Его матушка что-то ему говорила – он приходил от них чернее тучи. А потом и мне стала говорить, мол, о чем я думаю, ведь у нас не брак, а так, сожительство. Что нельзя вешать на шею ее сыночку ребенка, когда у него на жизнь другие планы. Короче, мы поссорились, я долго плакала, нажаловалась мужу, но тем дело и закончилось.
Когда мне было пора уже в декретный отпуск, я решилась на серьезный разговор – опять про регистрацию брака. И опять я услышала те же отговорки, хотя и с уверениями, что он меня любит, никогда не бросит, и ребенка воспитаем, и так далее. Но вот что-то его удерживало от похода в ЗАГС, а объяснить толком не мог. Только и слышала – нам и так хорошо, была бы любовь, ненужная бумажка, я тебя бросать не собираюсь.
Не собирался, а… бросил, хоть и не по своей воле. Малыш еще на свет не появился, а моего мужа сбил на дороге пьяный водитель. Как я пережила это, как рожала, трудно рассказать – мало что помню. Но моя дочка не позволила мне опустить руки и отчаиваться – она требовала внимания, заботы и любви.
Только-только я немного пришла в себя, как тут начались другие напасти. Позвонила его мать и потребовала освободить квартиру – они решили ее продать. Квартира у моего мужа была по наследству от бабушки. Я не была прописана, ребенка вообще нигде еще не прописали – не до того было. И вот такое решение…
Когда я стала спрашивать, куда же мне идти с ребенком, ведь это ее внук, она даже не поглядела на дочку, только сказала, что предупреждала меня, чтобы я не рожала, а раз я так решила, то это все – мои проблемы. Пришлось мне переехать к маме. А моя так и несостоявшаяся свекровь стояла и смотрела, как я собираюсь, чтобы, боже упаси, я не прихватила ничего, кроме детских и своих собственных вещей.
Потом была долгая тяжба с наследством. Я бы не пошла на это, но у мамы только пенсия, а у меня пособия матери-одиночки, и работать я пока еще не могла. По закону я мужу была никто. И ребенка он не успел признать и на себя зарегистрировать.
Если бы вы знали, через какие унижения пришлось пройти, пока я собирала свидетельства о совместном ведении хозяйства, доказательства, что мы жили вместе. Люди такие недобрые! Соседка, которая ко мне все приходила то за сахаром, то за мукой, то денег занять, в суде сказала, что много кого к нему ходило, она всех и не помнит. Вобщем, я отступилась. За это «родная бабушка» моего ребенка отстегнула от щедрот немного денег, но потребовала расписку, что я претензий не имею, и свою долю получила сполна.
Как нам втроем жилось – лучше не вспоминать. Но чуть подросла дочка, я вышла на работу, и жизнь стала налаживаться. Мама сидела с малышкой, я вкалывала за троих, и мы вздохнули от проблем.
Я часто вспоминала, как просила мужа оформить отношения, хотя бы ради ребенка, его интересов, но ему и в голову не приходило, что сегодняшний наш день может оборваться несчастьем. И что его родители так поступят со мной и со своей внучкой.
Прошло время, дочь моя подросла, на будущий год в школу пойдет. Все у нас хорошо, мы живем дружно и вполне в достатке. И друг у меня появился – хороший человек, говорит, что любит меня и дочку. Мне с ним хорошо, я уже подумала, что жизнь ко мне счастливой стороной повернулась. Но тут на днях он мне вдруг говорит: «Давай поживем вместе, посмотрим, как получится, подходим ли мы друг другу, а потом, если все хорошо будет, поженимся. В конце концов, бумажка же ничего не решает – была бы любовь!»
Я как услышала это – все мои мучения передо мной пронеслись, все всколыхнулось. И я ответила ему: «Если ты не можешь решить, подхожу ли я тебе, то, значит, ничего и начинать не стоит». И ушла… не хочу я больше, чтобы меня испытывали на прочность и на право быть настоящей женой.
