Хочется мне спросить, с вами бывает такое состояние, когда буквально распирает от мыслей, от уверенности, что необходимо поступить именно так, а не иначе. И что ты просто обязана дать подружке умный совет. О-ох, и как хочется уличить её в необдуманных действиях, сказать нечто, что заставит ее взглянуть на жизнь иначе.
Моему принципиальному взгляду именно таковой виделась эта задумка. Убеждена была я, что должна остановить свою подруженьку от тех шагов, которые не только подорвут её авторитет, но и унизят женскую гордость. Кому же, как не мне, следует это сделать? Она ведь не только женщина, что всегда и везде должно звучать гордо, но ещё и моя подруга.
Свои размышления я пока что держала в тайне от всех, и потому вела эти душеспасительные беседы только сама с собой. Все советы, которые я собиралась дать подруге, постоянно прокручивались и прокручивались в моей головушке. Вот приблизительно, какая речь была заготовлена мною: «Ты с закрытыми глазами живёшь, что ли? Может, какая бешеная любовь в тебе проснулась? Ты совсем не умеешь себя ценить. Необходимо контролировать себя. Учись смотреть на себя со стороны. Умей вовремя увидеть свои необдуманные поступки и ещё, умей их анализировать... И, наконец, как ты можешь себя не уважать?!»
Вам не терпится узнать, кого же мне так хотелось на путь истинный наставить? Да есть у меня одна... Впрочем, давайте-ка по порядку. Случай свёл меня с одной очень симпатичной женщиной, возраста примерно... В общем, постоянно молодого возраста, что мне всегда импонировало. Если точнее, то нам с нею давно уже за… сорок. Встретилась я с нею не где-нибудь, а у себя на даче, в кругу лучших моих друзей.
Там, приглядевшись к ней поближе, пригласила к себе домой. Ну, прямо с первого взгляда стала она мне не только очень приятна, но и необходима.
Она была из породы тех женщин, с кем и вы согласились бы дружить сразу, без всяких там лишних подозрений и всякой настороженности. И вот наша первая встреча состоялась! Поначалу мы хотели, было, отправиться на мою дачу, но тут же передумали и решили пробежаться по магазинам. Завершили мы свою пробежку покупкой бутылочки хорошего марочного винца, к нему купили ещё мороженого и совсем счастливые пошагали ко мне домой.
Дома накрыли стол, а разговор между нами завязался ещё до первой рюмочки, и с первых же минут у нас обеих появилось ощущение, что мы друг друга знаем целую вечность. Даже множество общих знакомых обнаружилось! А уж когда зашёл разговор о мужчинах, то мы тут же, не сговариваясь, пришли к обоюдному выводу - всех их... одна общая мамка рожала. Родить-то она их родила, а вот мозги в их глупые головушки почему-то вложить забыла.
Говорили мы с новой моей подружкой много и с удовольствием, почти не отвлекаясь на наши застольные вкусности. И уже когда марочная бутылочка была на исходе, а мороженое, разложенное по вазочкам, съедено, обоюдное удивление от общности взглядов никак на этом не закончилось. От сумеречного, доверительного диалога моя новая знакомая становилась для меня всё более родной, всё более необходимой подружкой.
Втайне мною была отмечена её скромность в рассуждениях. Мне даже с завистью подумалось: «Вот настоящая семьянинка!» Необыкновенно терпеливой она предстала передо мной во всём, что касалось её мужа и домашнего очага. Семья, по её словам, для неё являлась чем-то святым. Внешне она напоминала мне Белоснежку. Вся беленькая, с тонкими чертами лица, всепрощающая и терпеливая. Сказочная фея - и только.
Надо сказать, что возмущения про «этих» мужчин шли больше от меня, нежели от подружки. Видимо, она только-только сейчас, в диалоге со мною, начала делать свои «выдающиеся» открытия. Она то и дело ретиво поддакивала, тем самым, подзадоривая моё возмущение мужчинами.
Но вот, когда я, совершенно выдохшись, чуть поутихла, тут-то мою скромницу словно прорвало, и она поведала мне о своих взаимоотношениях с мужем. Вот с чего она начала:
- Когда-то он тоже был, как я, тихим, скромным, стеснительным, но наступивший перелом в стране постепенно изменил и его. Старое кругом ломалось, строилось нечто новое, вот и он в одночасье сделался «новым». Будто встал в общую очередь тех, кто причислял себя к разряду бизнесменов.
Так постепенно мы стали отдаляться друг от друга. В деньгах он нас с дочкой не ограничивал: сколько нужно, столько и давал - для питания, для всевозможных выплат... Всё я вроде бы имела. Всё так, всё так...
Однако, проживая с ним в одной квартире, я чувствовала себя словно бы лишней в его жизни. Нет - нет, мы не выясняли отношения, не ссорились. Всё, что связано было с нашими общими делами, что касалось квартиры и дачи, ему как будто было даже интересно, но...
Но, что тут скрывать, существовал всё же между нами некий... нюанс. Вот уже целых пять лет мы не пользовались общей постелью и обходились без любовных утех... На этой фразе она как-то вдруг осеклась, но, справившись с собой, лишь горько улыбнулась.
- И, знаешь, я его, тем не менее, никогда не брошу. Пусть уж всё будет, как есть. Меня теперь всё, всё устраивает, и я давно смирилась с такой жизнью. Ты не поверишь, но я даже не хочу знать, есть ли у него кто-то или же он просто не может. Ну... Грубо говоря, он - импотент. Не хочу вдаваться в подробности - как там у него и что, но если его такой расклад в нашей семейной жизни устраивает, то, естественно, он устраивает и меня...
Я слушала её и в недоумении хлопала глазами. Совсем не знала, что ей на это сказать. Нужны ли здесь мои ахи, охи и вообще - какие бы то ни было слова? Молчание длилось недолго. В очередной раз, справившись с собой, она продолжила свой рассказ.
~ А ведь прежде, чем он стал таким, как теперь, я пережила его пятнадцатилетнее пьянство, принимала самое активное участие в его излечении, но - нет, не помогло. И лишь тогда, когда он пережил страшную операцию и, оставшись с одной почкой, выжил, тут с пьянством навсегда было покончено. Видимо, и с супружеским долгом тоже. А я и не ропщу. Втихомолку благодарю Бога, что он жив, что трудится! Нет-нет, не пофигист он. Всем вроде бы интересуется, но давно уже стал чужим, хоть и рядом. И ладно. Пусть так оно будет и впредь...
Знаю, чувствую, о чём ты спросить меня хочешь. Есть ли тот, кто удовлетворяет мои физические потребности? Угадала? Есть, есть у меня один... Он очень приятный человек! Занимает высокую должность, но, поверь, ещё ни разу мне не только цветочка - конфетки дешёвенькой не преподнёс. А мне это, в общем-то, и не нужно. Да-да, мне это не нужно!
Вот так примерно я однажды себе сказала да тут же и свыклась с этой мыслью. А что? Ведь покупают же мужики себе молоденьких девочек? Вот и я его время от времени покупаю. Когда у него день рожденья, я его веду в кафе или ресторан. На мой день рожденья я его опять веду туда же. Любовник мой - отличный муж и отец в своей семье. Ну, нет у него денег - что ж тут поделаешь. Сыновьям своим он квартиры одну за другой покупает, дачи им строит, машины одну за другой меняет, а денег нет...
Что там говорить, в чувстве юмора ему не откажешь. Иногда он сам себя называет альфонсом. На что я киваю утвердительно и говорю ему: «Нет-нет». Но это бывает только тогда, когда он за мой счёт идёт в ресторан. А я... Я постоянно убеждаю его в том, что мне он во всём приятен, что он вовсе даже не альфонс. А что, разве не так? В общении он меня устраивает. Юмор его мне нравится. И вообще он удивительный собеседник, и это доставляет мне огромное удовольствие.
Что касается интима, то и тут он на высоте. Постельные наши встречи проходят ну просто на одном дыхании! Так неужели же я не должна или не в состоянии за это заплатить? Нет, дорогая моя подруга, за это надо платить. За всё надо платить. Так ведь? Я часто ему говорю: «Подумаешь, - деньги! Не зацикливайся ты на этих мелочах. Вот он и не «циклится». И я не «циклююсь». Уже три года я его имею и вполне этим довольна! Надеюсь, что и он тоже мною доволен.
Тут она снова ненадолго умолкла. Видно было, что где-то в глубине души идёт борьба, ведомая только ей самой. Уж не знаю, о чём она в тот момент думала, но только после короткой паузы она вдруг стала какой-то совсем другой. Куда девалась её нежность и стеснительность? Она неожиданно резко, рывком подняла голову и спросила:
- Ты меня осуждаешь? Ну, скажи, я не права? Не права, да? Я себя не уважаю, да? Ну, скажи мне это, скажи!
От этого её напора, скажу честно, я как-то стушевалась вся и дышать перестала. Чего же здесь скажешь? Она ждала, а я всё молчала. И тогда она снова продолжила:
- Если я начну его перевоспитывать, так он пойдёт и молодуху себе найдёт. Ему её и искать-то особенно долго не придётся - он её просто купит... Ведь гораздо приятнее потратиться на молодушку, чем....
Ну, чего здесь возразишь? Я медленно дожевала свой кусочек с икрой, вздохнула и ясно осознала, что мои понятия о чести, гордости и прочих женских достоинствах в данный момент просто неуместны.
Выходило так, что каждый из нас на разные жизненные обстоятельства имеет своё собственное суждение и делает свои выводы. Как можно осудить или отвергнуть её настрой на собственные переживания? Да и, в конце концов, кто я такая, чтобы учить или делать замечания? А быть прокурорами и судьями для своих подруг мы не имеем права ни при каких обстоятельствах.
Тут я почему-то не к месту вспомнила речи учёных людей, которые рекомендуют для сохранения собственного здоровья тщательно прожёвывать, попавшую в рот пищу, и делать это не менее 33 раз. Чтобы как-то скрыть свою неловкость, я дала работу зубам, мысленно считая каждый свой жевок. «Один, два, три... восемь... четырнадцать...». Вот так сижу и тщательно жую, жую и жую... Жую, а подруга смотрит на меня и ждёт хоть какой-то реакции на свой рассказ. И тогда, проглотив наконец-то свою икру, я твёрдо ей сказала:
- Ты хочешь знать моё мнение? При своих понятиях я бы никогда, слышишь, никогда не смогла бы пожелать себе такого мужика. Ну, не могу я получать удовольствие от альфонсов. Прости, но я иначе не умею. Но это только моя точка зрения. Тебя же, подруга, я не только не осуждаю, но даже в мыслях не держу поучать или хоть в чём-то наставлять. Это твоё личное, и пусть оно останется твоим личным. Раз ты так решила, раз с этим смирилась, значит, так надо. Кто, кроме нас самих, имеет право нас судить? Только мы сами себя по-настоящему и осудим, причём по самой высшей мере.
- А мне все-таки немного жалко этих мужчин. А тебе?
- Да и мне, признаться, тоже.
- Вот-вот, поэтому-то ты и держишь его, этого альфонса, около себя вот уже три годика. Кто ж ещё, кроме тебя, его столько будет терпеть? Да собственная жена уж давным-давно, небось, поменяла его на молоденького с «настоящими» романтическими чувствами альфонсика. Поверь мне, так или уже есть, или непременно будет!
...Ну и ну! Куда девалась моя прежняя тихая и покорная подружка? Её как будто бы подменили. Она прямо на глазах расправилась, ожила и протянула мне рюмочку:
- Слушай! - сказала она, весело тряхнув головой. - А давай выпьем за нас, баб, вечно сердобольных и всегда молодых!
- Давай!
Чокнулись мы, выпили, мило друг другу улыбнулись и запели во всё горло: «О чём, дева, плачешь? О чём, дева, плачешь?»…
