Если вы ожидаете от меня проникновенно-романтического описания диалога с принцем, то я вас разочарую. Это не был диалог, но пространный монолог самовлюбленного нарцисса. Качественно поставленная самореклама, продуманная до мелочей.
Для начала метросексуал, у которого было простое русское имя Иван, окинул меня оценивающим взглядом. Причем, можно было видеть в этом «окидывании» паузы четко в тех местах, которые я и сама считала недостатками: сумочка отличалась на два тона от туфель, вытачки на платье чуть-чуть обвисали, недостаточно подчеркивая грудь, и так далее.
Клянусь, он все это увидел! Впервые вижу мужика, который не просто отличает красное платье от черного, но и видит такие детали. Более того, в процессе разговора он ненавязчиво дал мне понять, что знает брэнд и стоимость каждой детали, которая надета на мне, знает, во сколько мне обошлось посещение салона красоты. Посоветовал мне посещать финтес-клуб, и это был такой деликатный намек на целых два лишних килограмма.
А в остальном Иван-царевич говорил о себе. Зря я так боялась не понравиться или сказать что-то не так. То, что я говорю, вообще не имело никакого значения. Важно было, как именно я выгляжу, поэтому я просто придала заинтересованное выражение своему лицу, слушала, кивала и восклицала «Да-да!» в нужных местах его монолога. Правда, я очень скоро поняла, что он вовсе даже не гей, занимается несколькими видами спорта, и карате – один из них. Тратит уйму денег на мужскую линию косметики, любит шопинг, покупает только дорогое и брэндовое, даже, если речь идет о губке для мытья посуды.
Он не задал мне ни одного вопроса, если я каким-то образом и вплеталась в его монолог, то это было просто самоуверенное предположение, высказанное, как абсолютное знание. И я стала потихоньку понимать, почему Иван-царевич до сих пор не пристроен в женские руки. Похоже нет шансов здесь ни у мужчин, ни у женщин. Вообще никаких шансов. Этому нарциссу хорошо и самому.
Одиночество – не порок
Правда, Иван-царевич монолог свой прерывал для того, чтобы, например, предложить мне бокал мартини, и даже пригласил меня на танец пару раз. Я ловила алчные взгляды абсолютно всех женщин на вечеринке. На лицах – неприкрытая зависть. Они мне завидуют! Завидуют, что я с таким обалденным красавцем, мальчиком с картинки, и наверняка считают меня при этом дурнушкой, совершенно недостойной этого мистера Совершенство. И мужчины, между прочим, посматривали на нас, но тут я не берусь разгадать, о чем именно они думали. В общем, мое тщеславие могло расти в свое удовольствие от такого качественного удобрения.
Но с каждой минутой мне становилось все муторнее на душе. Я прекрасно понимала, что Иван-царевич сейчас рядом со мной, потому что посчитал меня вполне приемлемым вариантом для оттенения его великолепия. Сама по себе я его не интересую, и едва ли ему когда-то будет интересно во мне что-то, кроме внешности. Я просто чувствовала себя тортом. Диетическим красивым тортом.
А потом я ушла. Просто попрощалась, сослалась на то, что мне нужно выгулять собачку, и ушла, оставив Ивана-царевича в недоумении. Наверняка он не понял, почему я оставила его, такого совершенного, ради какой-то собачки.
Ленка потом обрывала мне телефон, но я сбрасывала вызов. Потом позвонила ей сама, и сказала, что не считаю одиночество пороком, но, по моему мнению, неуважение к себе – это самый мерзкий порок. Не хочу быть тортом!
Прошло недели две, и однажды в воскресенье в дверь моей квартиры позвонили. Открываю, а на пороге – Иван-царевич. И, не поверите, у него в руках не букет дорогих голландских роз, как можно было бы предположить, а вполне очаровательный букет садовых ромашек, оформленный все-таки стильно. Что ж, для начала – неплохо…
