Собольи, с бриллиантовым высверком радости снега зрелого, предновогоднего декабря должны успокаивать даже самую раздражённую душу, наполняя сознание детским ожиданием волшебного праздника, умилением, светло-патриархальными ощущениями, и… тем не менее, горечь внимательного наблюдателя общественных нравов и созерцание панорамы нынешнего социума не дают покоя…
Являясь частью природы, мы связаны с нею сокровенно, но не только и не столько она определяет наше бытие – и дело тут даже не в невозможности соблюдения ветхозаветных заповедей – нравственного идеала – а в нежелании видеть и исправлять очевидное: в нежелание, остановив гонку за деньгами и успехом, за внешним сверканием задуматься, что эта гонка уводит так далеко от сострадания, человечности, эстетического развития, что назад дороги не будет.
Что, исключая из школьной программы астрономию и сокращая часы литературы, мы тем самым сокращаем человеческий потенциал, растя своеобразных Маугли с железными локтями и непомерными челюстями.
Что церковь и её служители, толкующие об отказе от страстей и усекновение желаний, должны быть бедными, ибо всё учение Христа построено на пестованье внутреннего человека, а не на добывании средств на лимузины и роскошные квартиры.
Что качество государства зависит не от того, что о нём думают соседи (хотя и от этого тоже), а от отношения оного государства к старикам и детям: к корням и побегам, ибо без них невозможна жизнь.
Что классическая литература является лучшим учителем этики и эстетики, и книги Толстого и Достоевского меняли сознание людей не меньше, чем факт вращения Земли вокруг Солнца, и, опуская литературу до премиального процесса и превозношения всевозможных детективщиков и прочих производителей развлекательного чтива, мы рискуем душевным здоровьем граждан не меньше, чем выдавая чёрное за белое.
Что из того банального факта, что несправедливость является основой всякого общества, вовсе не следует необходимость ставить рекорды в этой области, доводя социальное расслоение до края алчущей бездны.
Сумма подобных «что», множась и распадаясь на сегменты, давала бы и вовсе траурную картину, но… дети смеются, дети ждут праздника, и дети чисты, как новогодний снег – и только надежда на то, что они будут лучше нас, не позволяет слететь в пропасть окончательного пессимизма.
