* * *
Сыночек, цветочек маленький!
И варево жизни, в каком
Всё кружится, булькает – али я
Не понял реальность о чём?
Сыночек чудесный, крепенький,
Улыбка, рассыпчат смех.
И как ты сумеешь крест нести,
Раз это для всех?
Играем с тобою в шарики,
На мячике прыгаешь ты.
Сыночек – цветочек маленький
Великой земной красоты.
ИСПЫТАНИЕ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ
Старый бомж, стрелявший сигарету,
Омерзенье вызвал, будто бес –
Отшатнулся – подмигнувши лету,
В лесопарк ушёл, густой, как лес.
В церковь ты заходишь. Страх и трепет.
Нищим подаёшь? Душа пуста.
Эгоизм тебя, как хочет, лепит,
Что не отрицает высота.
Золота в любой довольно церкви.
Громоздится вверх иконостас.
А стереотипы, будто цепи,
К бытию приковывают нас.
Совесть развивая, кем ты будешь
В яви, что бессовестна весьма?
Солнце бьёт, как раньше, в яркий бубен.
Жизнь идёт – нам кажется – сама.
Истребители в душе найдутся –
Зла – любовь, и правда, и добро…
Испытай их… Иль милей на блюдце
Эскимо?
Тогда душа, как ров…
ДВОЙНОЕ ЧАЕПИТИЕ
1
- Торт у меня смотри какой!
На нём цветут, пестрея, розы.
Есть одному его на кой?
Оставь-ка, смерть, свои угрозы,
И приходи ко мне на чай!
И вот придёт – вполне красива.
Который, любопытно, час,
И каковы мне перспективы?
Часы стоят, и смерть молчит,
Но улыбается при этом.
Я режу торт – вот в нём лучи
Разрезов дадены сюжетом.
- Смерть, а какой тебе кусок?
С цукатами иллюзий, может?
Откуда-то звучащий Моцарт
Мне объяснить столь много смог.
Из крема розы – из надежд,
Бисквит различных упований.
Смерть молода – её надел
Из разномастных страхов ваших.
Пьём чай. И поедаем торт.
Проснёшься – вот и вся история.
Иль день судьбы сейчас не тот,
Чтоб свет постичь?
Иль свет и горе я
Уже постиг, коль снятся сны
Столь непонятной глубины?
2
Пригласил на чай. Она пришла.
- Кто придумал, что старуха? – Знаешь, -
Улыбнулась, - ты и то бываешь
Разным. Я ж легка – и тяжела.
Заварил карминно-крепкий чай.
Торт красивый. Пряники. Варенье.
- Смерть, пожалуй, ты и разливай!
Чай с тобой чудесно в день весенний
Пить – его приятен аромат.
Разлила, умильно улыбаясь.
- Коль малыш - донельзя милый заяц -
Умирает – кто тут виноват?
- Не отвечу. Мамой прихожу
Я к нему. – А к Моцарту, к примеру?
- Ангелом. – Тебя я не сержу,
Что вторгаюсь в этакую сферу?
- Нет. Я, помню, к Гофману пришла
Девушкой – он даже не поверил.
- Ну а монстром? Чтоб колокола
Били? – Только к чёрным людям времени.
- К Берии? Иль к Геббельсу? – Ну да.
Торт красивый, розами украшен.
Смерть… За ней державы, города, Мириады судеб, тыщи башен…
Смерть… За ней державы, города, Мириады судеб, тыщи башен…
СПРУТ
Спрут силён, и щупальца упруги.
Сколько их? Никто не должен знать.
- Может спрута одолеем, други? –
Мелочь рыбья будет подбивать.
Ах, уже спешат коньки морские,
Рыбы покрупнее тут как тут –
Все свободолюбью не чужие,
Только мал, ничтожен их маршрут.
Щупальца взлетают ниоткуда.
Спрут царит, победы одержав.
Злато любит, любит изумруды
Власти, осознав её состав.
Ужас! Он везде! И кто ж спасётся?
Мир собой пронизывает спрут.
Счастья от воды судьбы дождётся
Разве кто-то? Спруту поднесут
Труп врага – всегда врагов довольно.
Рыбы-лисы, рыбы-пауки,
Все – шуты, а нет – всем будет больно.
Много трупов, раз кругом враги.
Может быть, меня поймёте, люди, Может, нет - мне, право, всё равно: Коль бояться спрута вечно будем, Будет в мире навсегда темно.
Может быть, меня поймёте, люди, Может, нет - мне, право, всё равно: Коль бояться спрута вечно будем, Будет в мире навсегда темно.
* * *
От изощрённого вранья
Он удовольствие кривое
Мог получать… Он или я?
Не понимаю, что такое –
Сия раздвоенность гнетёт,
Амбивалентности насмешка.
Он врёт. Он изощрённо врёт.
Он – это я. Орёл и решка.
Ведь я не вру. Он снова врёт,
И изощряется в словесном
Уменье выстроить расчёт.
Он вверен нехорошим безднам.
А я? Но он и есть же я…
Летят и путаются знаки
Обыденного бытия,
В котором свет и тьма двояки.
* * *
Верхушки тополей блестят,
Облитые дождём, играют.
Их нити тонко золотят,
Что силы солнца испускают.
Ты рядом с тополем так мал,
Как с ангелом сравнить, к примеру?
Дождь, исчерпав тугую меру,
Двор новым светом напитал.
