Увы, сейчас немногие с ходу вспомнят эти стихи, посвященные княгине Екатерине Романовне Дашковой (1743–1810), урожденной графине Воронцовой:
Это Михаил Матвеевич Херасков написал с благодарностью за все то, что княгиня, возглавлявшая обе отечественные академии, сделала для российской словесности.
И Петербургская академия наук, и Российская академия более десяти лет развивались под руководством ученой дамы. Если И.И.Шувалов справедливо считается крупнейшим русским меценатом просвещения XVIII века, то Е.Р.Дашкова была для нашего просвещения крупнейшим организатором.
Судьбы героев XVIII века привлекают нас каким-то особым смыслом. В те времена, под стук петровских топоров, формировалась культура России – могущественной державы, многонационального и динамично развивающегося государства. Каждый из героев русского века Просвещения воплотил в себе лучшие черты народного характера.
Екатерина Романовна Дашкова не боролась за права женщин. Свои усилия, свой талант она посвятила другим аспектам политической жизни. «Хорош» писатель, который только тем «матери-истории ценен», что боролся за права литераторов… А Дашкова была поистине крупным политиком своего времени. Ее общественный темперамент был несовместим с демагогией. Прилежная ученица своего рационального века, княгиня считала единственной задачей политика продвижение общества по пути цивилизации и прогресса. Красивые слова и широкие жесты, не имеющие практической ценности, отметались Екатериной Романовной. Хитрый маневр, способный принести пользу, – напротив, брался на вооружение. Дашкова была прежде всего эффективным политиком. Все в ее деятельности было подчинено результату.
Ее называли Екатериной Малой – в противовес Екатерине Великой, современнице, подруге и оппоненту нашей героини. Любителям исторических совпадений напомним, что и самую известную женщину на московском политическом Олимпе ХХ века звали Екатериной – Екатериной Андреевной Фурцевой.
Дружба двух Екатерин Золотого века российского Просвещения началась до того, как будущая Екатерина Великая стала императрицей. Семнадцатилетняя Екатерина Воронцова посвятила великой княгине стихи. Они написаны старательной рукой начитанной девушки. Приятно, что на русском языке:
Безделица? Но будущей императрице понравились и стихи, и их просвещенная слагательница. Самое любопытное, что и Дашкова своих юношеских стихов не забыла: через четверть века, открывая литературный журнал «Собеседник любителей российского слова», Екатерина Романовна поместит свое давнее посвящение Северной Пальмире на первой странице. Тогда обе замечательные женщины уже займут предназначенные им историей высокие роли.
В июне 1762 года Дашкова активно содействовала дворцовому перевороту, в результате которого другая Екатерина заняла российский престол. Императрица ревниво отнеслась к деятелям, в чьих руках была ее судьба в то роковое лето, и Дашкова не получила желаемых политических полномочий. И все-таки Дашковой была отведена важная роль в империи – роль покровительницы наук и искусств. Нужно сказать, что императрица «угадала» с этим назначением, правильно оценила способности своей протеже, ее интерес к миру науки и искусства. Екатерина Романовна показывала Европе новое лицо России – лицо просвещенной монархии.
Лучшие реформаторы XVIII века, учась у Запада и Востока, никогда не подражали чужим повадкам, не впадали в зависимость от иностранных финансов или культурных тенденций. Очень поучительны в этом отношении беседы Екатерины Романовны с Дени Дидро – знаменитым энциклопедистом, который был на тридцать лет старше русской княгини. Они были единомышленниками в признании роли эпохи Просвещения, но каждый отстаивал свою позицию. Особенно интересен их спор о свободе – это сладкое слово искушало образованных людей с античных времен!.. В своих «Записках» Дашкова подробно и с литературным изяществом описывает ту беседу. Дадим слово Екатерине Романовне – и постараемся оценить особое очарование ее логики, ее интеллекта:
«Однажды разговор коснулся рабства наших крестьян. У меня душа не деспотична… вы можете мне верить. Я установила в моем орловском имении такое управление, которое сделало крестьян счастливыми и богатыми и ограждает их от ограблений и притеснения мелких чиновников. Благосостояние наших крестьян увеличивает и наши доходы, следовательно, надо быть сумасшедшим, чтобы самому иссушить источник собственных доходов…»
Спор на этом не завершился – Дидро почти требовал от Дашковой освобождения крестьян… Тогда Екатерина Романовна ответила мудрой притчей, обезоружившей своего французского оппонента. Эх, если бы эту притчу помнили наши реформаторы позднейших времен!..
«…Я много думала над этим, и мне представляется слепорожденный, которого поместили на вершину крутой скалы, окруженной со всех сторон глубокой пропастью; лишенный зрения, он не знал опасностей своего положения и беспечно ел, спал спокойно, слушал пенье птиц и иногда сам пел вместе с ними. Приходит злосчастный глазной врач и возвращает ему зрение, не имея, однако, возможности вывести его из ужасного положения. И вот наш бедняк прозрел, но он страшно несчастен: не спит, не ест и не поет больше; его пугают окружающая пропасть и доселе неведомые ему волны; в конце концов, он умирает в цвете лет от страха и отчаяния».
Дашкова старалась просветить общество прежде, чем его реформировать. А потом случилась опала. В 1794 году литература в России была епархией Дашковой, а новая трагедия Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский» вызвала гнев императрицы. Во Франции бурлила революция, а русский писатель, поощряемый Академией, публикует пьесу, в которой прославляются республиканские взгляды новгородского князя… Скандал! Якобинство! Дашкова оставила свои академические посты и удалилась в одно из своих имений. А в 1796 году не стало Великой Екатерины – и новый император Павел припомнил Дашковой участие в заговоре против его отца, Петра III. Под надзором властей Екатерину Малую сослали в Новгородскую губернию (там же вскоре оказался и опальный Суворов). Вплоть до 1801 года ссыльная княгиня имела возможность упражняться в стоических добродетелях.
Александр I вернул ее из опалы и даже предложил вновь возглавить Российскую академию. Но Екатерине Романовне уже было не до начальственных хлопот. Она жила в столицах, окруженная всеобщим почтением, публиковалась в литературных журналах и писала по-французски свои мемуары… В русском переводе «Записки» Дашковой были изданы лишь в 1859 году Вольной русской типографией А.И.Герцена и Н.П.Огарева в Лондоне.
Однако старания Е.Р.Дашковой не пропали даром: русская светская культура, многим обязанная Малой Екатерине, переживала канун расцвета, канун Золотого пушкинского века. Издание державинской «Фелицы», сделавшее Гаврилу Романовича первым поэтом своего времени, издание собрания сочинений М.В. Ломоносова, показавшее великое значение русского гения, наконец, создание первого словаря русского языка – вот неполный перечень заслуг Екатерины Романовны.
За свою долгую жизнь она испытала и славу, и забвение, была и могущественной, и опальной. Но одно бесспорно: с ранней юности до последнего вздоха трудилась на благо российского просвещения. И эти труды создавали культурный контекст для ее современников и преемников: Жуковского и Боровиковского, Пушкина и Глинки, Гоголя и Белинского… Все это позволяет нам поставить и Малую Екатерину рядом с ее великой тезкой, считать ее достойной соратницей императрицы.
