Можно было предположить, что пойти на сцену Мата Хари принудило жестокое безденежье. И в этом будет, конечно, часть правды - Мак-Леод так и не выплатил бывшей супруге ни франка, хотя судом было назначено ей ежемесячное содержание. Но Маргарита могла подыскать себе и не столь шокирующее занятие. Однако был выбран именно танец Шивы - вероятно, с тропических берегов она увезла не только свое глубоко запрятанное личное несчастье, но и науку уходить в другой мир, открывшийся ей на Востоке. Мир, где не было ничего из того, что так мучило и тяготило ее. Мир, где могла существовать идеальная любовь, избегающая простых смертных. Начинала Мата Хари с дешевых полуподвальчиков, где ей платили несколько франков за выход.
И все-таки значительно труднее объяснить другое: зачем к своему и без того таинственному имени - Мата Хари - этой женщине нужно было присовокуплять еще одно, жесткое, так не идущее к ее неотразимо женственному облику - агент Н-21. Тем не менее, многие, занимавшиеся судьбой Мата Хари, приходят к выводу, что ее дебют на сцене и в качестве агента германской разведки состоялся почти одновременно.
Довод одних - ей нужны были деньги. Женщина, почувствовавшая себя после развода щепкой в море, старалась спасти себя от нищеты, используя два источника дохода. Один подстраховывал другой: танцы в кабаках и отчет о разговоре с оставшимся у нее ночевать, скажем, офицером генштаба. Германская разведка не брезговала ничем, умея и в куче грязного тряпья найти золотое зерно. Естественно, что эта статья дохода могла казаться начинающей танцовщице и стабильной, и значительной.
А может быть, все-таки агент Н-21 - это очередная роль, которую актриса Мата Хари придумала для себя? Если «индусская богиня» щекотала нервы другим, то почему бы не доставить такое же удовольствие себе? Шпионаж - что может быть романтичнее и опаснее? От чего более всего веет смертельным холодом? И что дает знакомое лишь немногим - тайную власть над людьми и событиями? Она хотела быть неповторимой, исключительной и была права - никакое иное занятие не смогло бы сделать ее - и так необыкновенную - еще более необыкновенной. И так роковую - еще более роковой...
Женский шпионаж - занятие такое же старое, как война. Разумеется, как и все во времени и в пространстве, он принимал различные виды в формы. Кто-то, работая незаметной официанткой, слыша обрывки разговоров офицеров люфтваффе, доносит их содержание до советского командования. Кто-то под видом нищей крестьянки проходит по оккупированной зоне. Кто-то открывает овощную лавочку в Сайгоне, как раз поблизости военной базы. И что-то подобное может случиться в Сантьяго, Кабуле, Лодзи, Маниле - в любой точке земного шара, где есть даже не военное, а идеологическое или экономическое противостояние.
Но одна из форм женского шпионажа традиционно остается постоянной. Войти в близкие отношения с интересующим «хозяев» лицом, очаровать, притупить бдительность, направить разговор в нужное русло. Этот сценарий по плечу самым красивым, обаятельным, в совершенстве владеющим техникой обольщения женщинам.
Известно, как широко пользовался такой дамской расторопностью Наполеон. Да и совсем недавние разговоры, ходившие о связях несравненной секс-бомбы Америки Мэрилин Монро с разведкой КГБ, дают представления, каким уровнем внешних достоинств надо обладать, чтобы из «ложа страсти» сделать источник информации.
Каковы же должны быть внутренние достоинства? По мнению профессиональных разведчиков, чтобы добывать нужные данные древним, как мир, способом, надо понять, по силам ли вообще быть представительницей древнейшей женской профессии. Но то, что продается даже очень дорого, всегда можно перекупить. История Мата Хари это прекрасно доказывает...
28 июня 1914 года в столице Боснии Сараево гимназист со странной фамилией Принцип смертельно ранил наследника австрийского престола Франца-Фердинанда. Принято считать, что это событие повлекло за собой начало первой мировой войны, куда, как в адскую воронку, вверглись десятки стран и миллионы людей.
Тайная профессия знаменитой танцовщицы в условиях военных действий Германии против Франции становится вдесятеро опаснее. Учитывала ли она это? Вероятно, не в полной мере. Потому что уже в 1915 году французская контрразведка установила за ней наблюдение. Едва ли могло быть по-другому. Если перлюстрируемые письма Мата Хари не давали против нее прямых улик, то ее активное передвижение по Франции и интерес к прифронтовым зонам не могли не вызвать подозрения. Слишком яркой и известной фигурой она была, чтобы остаться незамеченной.
Но недаром близко знавшие Мата Хари люди отмечали ее несомненный ум. Почувствовав за собой слежку, она напрашивается на прием к своему противнику № 1 - шефу французской контрразведки господину Ладу. Понимая, что тому известно многое, она предвосхищает его удар и, в сущности, предлагает перекупить ее. Сумма? Один миллион франков.
Деньги, и большие, ей действительно были нужны позарез. В обстановке войны желающих щедро платить за «танцы любви» поубавилось. Солидная клиентура сдвинулась с насиженных мест, К тому же Мата Хари пристрастилась к азартным играм, что порой, ставило ее на грань полной нищеты. Не раз она покидала свой дом ночью, чтоб обмануть кредиторов. И в ощущении того, что на шее затягивается удавка, вопрос «кому служить?» ее не волновал. Важнее - за «сколько?»
В сущности, господин Ладу ничем не рисковал, принимая на службу нового агента. В Испании, куда он отправлял Мата Хари для оказания услуг Франции, ее ожидала серьезная проверка - шифр германских спецслужб был известен. Теперь все зависело от перехватчика, установленного на Эйфелевой башне. Он должен был полностью раскрыть карты Мата Хари - на кого в действительности та работает...
Не напрасно мсье Ладу дал очаровательному агенту совет не пытаться сесть сразу на два стула - не стричь купоны за свои донесения и с французов, и с немцев. Что произошло в Мадриде – сведения об этом, должно быть, и сейчас прочно похоронены в архивах германской контрразведки. Ясно одно – служанкой двух господ танцовщице-шпионке стать не удалось.
А на стол в парижском кабинете шефа разведки легли дешифровки. Из Мадрида сообщали в Берлин: «...прибыл агент Н-21. Ему удалось поступить на французскую службу... Сообщает следующие данные о местонахождении французских полков...» Берлин же отвечал Мадриду: «Скажите агенту Н-21 вернуться во Францию и продолжить работу».
И она вернулась... 13 февраля 1917 года в гостинице Элизе-Палас появилась деловитая группа мужчин, уверенным шагом направлявшаяся к апартаментам прекрасной гастролерши. Часом позже Мата Хари уже допрашивали во французской контрразведке, обращаясь непривычно и страшно:- «Н-21, когда именно вы поступили на германскую службу?»
24 июля 1917 года дело Мата Хари поступило на рассмотрение военного суда, который определял степень виновности и ущерб, нанесенный французским и союзным, войскам. Самое удивительное, что длительный судебный процесс, в сущности, так и не решил, кто же стоял перед обвинителями: матерая шпионка или жалкая дилетантка, романтические бредни которой подвели ее под трибунал?
Этот вопрос и по сию пору не отпускает воображение людей. Буквально в каждом новом поколении находятся энтузиасты вернуться к старому делу, чтобы еще раз спросить: «Была ли виновна Мата Хари?»
По мнению одних, она отправила на тот свет дивизии солдат, предупреждая немцев о планируемых военных операциях и передвижении войск. Но тот же шеф французской разведки, господин Ладу, считал, что в танцах, любви и даже в собственной смерти Мата Хари преуспела гораздо больше, чем на поприще шпионажа. Сведения, передаваемые в центр, были далеко не всегда точны и еще реже значительны.
Третьи пошли еще дальше, утверждая, что против Мата Хари была сплетена адская интрига ее недругами, и в Венсене расстреляли невиновную. Однако все случилось так, как случилось. У военного времени свои законы, и суд единогласно приговорил Мата Хари к смертной казни.
История Мата Хари как-то сама собой настраивает на мысль, что речь идет об очень молодой женщине. Однако первый раз она вышла на сцену в преддверии своего тридцатилетия, а расстреляли ее в сорок один год. До самого своего ареста она не переставала выступать, хотя, кажется, возраст уже должен был бы диктовать свое.
Тут еще одна загадка Мата Хари: она продолжала оставаться юной богиней, сияющей и манящей. И это при жизни, никак тому не способствующей: частые разъезды, ненормальный распорядок жизни, стрессовые ситуации, которые шли за ней по пятам. Однако факт оставался фактом, и его можно объяснить, только поверив самой Мата Хари, утверждавшей, что ей известен секрет вечной молодости. Можно сколько угодно иронизировать по этому поводу, но и «весна сердца» настигла ее как раз на роковом рубеже.
Незадолго до ареста эта взбалмошная, холодная, расчетливая и эгоистичная до мозга костей - так, во всяком случае, утверждали многие - женщина влюбилась. По признанию самой танцовщицы, это была ее первая и самая чистая любовь. И она же признавала полную безнадежность своей запоздалой страсти. Ее избранник, капитан французских войск, человек из титулованной, с безупречной репутацией семьи, не мог жениться на ней. Мата Хари же мечтала о замужестве.
Иллюзии рассеялись. Наверное, в какой-то мере это облегчило ей ожидание смерти. Когда потеряна последняя надежда на счастье, смелее глядишь в бездну...
В последние дни перед казнью Мата Хари возвращалась мыслями к тому, о чем отвыкла думать. Или хотела убедить в этом себя и других? Одному из знакомых, добившихся с ней свидания, она передала миниатюрный портрет в рамке, вынув его из-под арестантского халата. «Вот, - сказала она, - у меня есть дочь, маленькая девочка, передайте это ей».
Трудно представить, чтобы Мата Хари могла не понимать, что «маленькая девочка» выросла - Нур в ту пору было 19 лет. Что это, если не маленькая хитрость с самой собой, последний шанс выговорить давно забытые слова: «...у меня есть дочь, маленькая девочка...» Сестры милосердия оказались последними ее зрителями. В казенной одежде заключенной Мата Хари танцевала для них, ничего не понимавших в танцах любви и смерти.
Из стен Сен-Лазарской тюрьмы ушли письма тому капитану и дочери. Усмехнувшись, Мата Хари просила письма не перепутать. И еще отказалась от услуг священника.
То утро, по воспоминаниям современников, было ветреным и холодным. Женщина сама подошла к столбу, не дожидаясь никаких инструкций. Попросила не завязывать ей глаза. «Если мадам не желает, повязки не будет. Нам, собственно, все равно...»- и офицер отошел, на ходу вынимая из кармана шинели приказ...
