Дети уже были рядом. Это они всегда каким-то образом умели – оказаться рядом в нужный момент. Вот мы уже и в машине, и мчимся по просторам Родины. Летим по истинно «рассейским» дорогам, так «любимым» и нашими русскими, и зарубежными ездоками. Мы с мужем, естественно, на заднем сиденье. Он, кажется, опять (уже в который раз!) вошел «в пике» и находился в «отключке» от всех этих приключений. Мчимся, как говорится, «до дому, до хаты», и тут вдруг сноха, ни с того ни с сего, сообщает нам про ужас, охвативший с недавних пор жителей нашего города.
– Объявился у нас маньяк, мама. Я так и замерла в ожидании.
– И что? – спросила, шумно глотнув слюну.
– А ничего, – продолжает сноха беспечно, – переодевается в форму милиции, останавливает машины, грабит, убивает - режет ножом по горлу.
Да уж, время для своего рассказа она выбрала самое подходящее, ничего не скажешь!
– О-о-х!.. – испуганно выдохнула я. – Сыночек, гони скорее домой и помни – ни одному милиционеру ты не останавливаешь.
– Как так не останавливаешь? – удивился сын.
– А вот так. Не останавливаешь – и всё! Я запрещаю. Домой! Скорее домой! Я с таким трудом вернулась на Родину и потому именно теперь, как никогда, хочу жить! И папе нашему тоже очень трудно, неужели не видишь, как он мучается, в себя прийти не может? – торопливо и сбивчиво наставляла я сына.
И тут наш папа в очередной раз подал голос:
– А ч-чего мне «в себя» приходить? Я в нём – в с-себе – себя и так чувс-сую неплохо. Отлично д-даже чувс-с-сую. Ты, м-мама, т-тут не права. Ведь я ж наконец-то н-на Родине!!! – лепетнул он и тут же затих. А я всё не унималась.
– Слушайте, ребята, в нашей машине есть что-нибудь колющее, режущее или, ещё лучше, стреляющее? Я смогу вас всех защитить! – и я зашарила по салону глазами.
– Эх, воздушку бы сюда! Когда-то, в детстве, да и в юношеские годы я неплохо стреляла, в тире.
Тут муж снова подал голос:
– М-мамочка, не суетись. У нас есть з-зонт! З-зонт – неплохая защита! Д-да, отличная з-защита! хе-хе-хе!.. Имп-пртный, н-надёжный, а н-не хухры-мухры. Вколоть им можно аж до самого… д-далеко. До жжж… ж-жена, где у нас там наш к-козырный з-зонт?
– Во-первых, он в багажнике, а во-вторых, он привязан тобою же, собственноручно. А уж как ты умеешь привязывать, мы очень даже хорошо знаем. Отвязывать всем хором будем неделю, - я возразила ему.
– А ч-чего его отвязывать? – не соглашался муж.
– М-мы, мать, эт-того м-мента-маньяка п-прямо зонтом-чемоданом и з-заманим, а п-потом… т-того-этого… прихлопнем! Такая перспектива здорово оживила муженька. Так оживила, что он в очередной раз протрезвел.
– А ведь эти м-му… чудаки ещё недавно хотели отобрать у нас эту… к-капитальную супер-защиту. По-моему, они не п-правы, мать. К-как ты считаешь? Сказав это, наш папочка снова откинулся на сиденье и стал досматривать остатки пьяной радуги.
– Ага, конечно! – всё не унималась я никак. – Помню я, как ты всё порывался одарить наших мучителей этой нашей защитой. Надо же, ведь собственными руками отдать грозился такое безотказное оружие! Я свидетель!
Молодёжь переглядывалась, пищала от восторга и хохота, и наше веселье продолжалось до тех пор, пока неожиданно мы не увидели жезл приближающегося к нам милиционера.
– Ох, сыночек, не останавливайся! – взмолилась я.
– Прошу тебя, проезжай! Я умру сейчас от страха… Это он! Он! Тот самый маньяк! Я чувствую…
– Мам, мам, да успокойся ты! – твердили мне наперебой и сын, и сноха, но я, тем не менее, всё же почувствовала в их словах плохо скрываемый испуг. Почувствовала я его, как ни странно, именно тем своим главным органом, который ещё недавно так старательно лечила. Да-да, именно им самым, ранимым и тонко чувствующим.
Мы остановились. В салоне нашего авто явно чувствовалось напряжение. Дрожащими пальцами я лихорадочно рылась в своей сумочке, пока не нащупала маникюрные ножницы. Мысленно я уже прикидывала, как далеко они войдут в тело маньяка, примеривалась, в какое место правильнее будет свой инструмент направить. И почему-то вдруг, в этой экстремальной ситуации мне снова вспомнились слова моей мудрой мамочки:- «Запомни, дочка, на что ищут приключений, на то и находят».
– Значит, так оно и будет, лихорадочно и мстительно соображала я.
– На что этот маньяк ищет, на то он, стервец, сейчас и найдёт. Освобожу город от паршивой овцы, всех спасу одним прицельным ударом, и пусть потом благодарные жители заваливают меня цветами, но чтобы живыми и нечетным количеством! Меня всю колотило. Капли холодного пота ползли по моей спине, будто все семидневные дожди Эмиратов.
Сын подал в окошечко документы. Милиционер оглядел всех присутствующих в салоне и вдруг произнёс, настороженно дёргая носом: «Пахнет спиртным…» Сынуля высунул голову в открытое окно и изо всей силы ему прямо в лицо выдохнул: « Хха-а-а!!!.. (Получай, мол!)» Мент, наполнил до отказа свои лёгкие тем, что в него вдули, и, видимо, от недополученных градусов, с огорчением произнёс: «Ладно, проезжайте». Мы-то все, конечно, знали, от кого идет этот ядреный дух здорового, свежего перегара, и потому, переглянувшись, заговорщически подмигнули друг другу, вздохнули с облегчением и поехали дальше.
Но случай с гаишником не оставил меня равнодушной.
– Сынок, всё же некрасиво ты поступил. Как-то неудобно даже получилось, не интеллигентно как-то. Ну, никакой в тебе культуры... Он ведь всё же на работе… Сын остановил меня, сказав в ответ лишь одну вполне разумную фразу:
– Маман, ты забыла, что вернулась на Родину. Не знаю, как у вас там, в этих самых Эмиратах, с гаишниками поступают, а у нас именно так и надо. Он ведь от меня только этого и ждал, а подставил бы он мне вместо носа что-либо другое, я бы ему и в то место вдул. Что тут было ответить? Я с новой силой возрадовалась, что это был не маньяк, и что мы живыми доберёмся, наконец, до Родины. А до дома было уже совсем рукой подать…
– Здравствуйте, мои любимые и дорогие – дом, родной подъезд, соседи и друзья! Здравствуйте, все! Здравствуй, РОДИНА! Уф-ф-ф!..
