другие авторы
Был канун Нового года. Мы с другом сидели в аэропорту уже который час. Снег валил, не переставая, взлетную полосу не успевали расчищать, самолеты не летали. Люди вздрагивали и с надеждой обращали взгляды к табло, прислушиваясь к словам диспетчера. Вылет все откладывался, аэропорт надоел до чертиков, и я решил пойти погулять по городу.
Честно говоря, под снегопадом гулять тоже не хотелось, но было так красиво, как в сказках Андерсена. Я медленно шел по улице. У какого-то памятника стоял парень с гитарой. Его подружка держала над ним зонтик, а парень перебирал струны и что-то заунывно пел. Редкие прохожие замедляли ход, и, не останавливаясь, проходили дальше. Я подошел к киоску, купил пачку сигарет, закурил и стал слушать.
Киоскерша, усталая и грустная, женщина, сказала: « Почти каждый день приходит и так жалобно поет. Может, что и зарабатывает, но непонятно». Докурив, я подошел, попросил гитару и стал перебирать струны, подстраивая инструмент. Заиграл, что-то… запел…
Я проснулась от прикосновения теплой тяжелой ладони. Она не просто легла на мою макушку, но и требовательно пристукнула по ней. Надо отдать мне должное – просыпаться я умела мгновенно, причем тут же въезжала в происходящее: «Да, Светлана Ивановна?» Мой преданный взгляд не оставлял сомнения, что вся моя умственная деятельность только и сосредоточена на познании медицины катастроф – именно ей и был посвящен весь сегодняшний день.
В советском институте иностранных языков полный учебный день был посвящен тайнам гражданской обороны – мы должны были получить полноценный медсестринский диплом и воинское звание. Об этом как раз и толковала Светлана Ивановна Денисова, классный, кстати, практикующий травматолог – в нашем инязе она просто подрабатывала преподаванием.
- Девочки, (в медицинской группе нас было двадцать – две языковых группы) ваш диплом не будет полноценным без медицинской практики. Так что в следующий вторник к восьми утра в первую больницу, в травматологию. С собой халаты, шапочки, тапочки должны быть кожаными…
Серега часто смотрел передачи местного телевидения. Последняя неплохая вещь в квартире бабки – телевизор, корейский, цветной «Самсунг». Серега, конечно, знал, что придет очередь и телевизора – когда подступает ломка, штаны снимешь и отдашь за «чек». Но это, когда подойдет самый край. А пока его почему-то странно успокаивала эта женщина на экране, немолодая для того, чтобы он влюбился в нее. Недостаточно старая, чтобы считать ее мамой.… И его, иссушенный героином, мозг подсказал ему – пусть эта Виктория будет ему сестрой. Вот он и усаживался перед экраном по вечерам, один, бабку выгонял во двор, обсуждать с такими же бедолагами, как она, неудавшуюся жизнь, рано умерших детей и непутевых внуков.
Виктория обычно здоровалась спокойно, рассказывала о чем-то, Серега в общем-то и не вслушивался. Его успокаивал голос – низкий, где-то вдалеке хрипловатый. «Курит, наверное» - думал Сергей, и это тоже странным образом сближало его с ней. Иногда ее голос становился высоким и звенел от негодования, тогда Серега начинал тревожно вслушиваться, пытаясь понять, кто обижает его сестру и, уколовшись, иногда представлял, как сладко расправляется с обидчиками… Дальше этого, конечно, не шло. Слишком тяжкими были свои проблемы, надо было не только уколоться, но и поесть иногда, а когда находил приступ сентиментальности, Серега покупал (а при удачном стечении обстоятельств - воровал) что-нибудь для пятилетней дочки.… Сам не ходил, просил отнести бабку. Дочка, впрочем, никаких чувств в душе не пробуждала, как и бывшая жена – все ушло, все стерлось…
Жалеть он умел только пацанов, которых его «коллеги по шприцу» неторопливо сажали на иглу. Сам он имел принцип, которым гордился – никому не делать первого укола.
Под ногами шуршали не сметенные с асфальтовой дорожки тополиные листья. В парке ничего не изменилось за восемнадцать лет. Только выросла в глубине ненавязчивая кафешка, почему-то пустая в этот вечерний час. Видимо, никого не притягивала слишком грустная музыка. А он каждую осень приходил сюда, подолгу курил на одной и той же скамейке и всякий раз, больно раздирая память, перед ним возникали одни и те же глаза…
Он так и не признался ей в любви. Своими немыслимыми, нелогичными – назло самой себе – поступками она никак не давала ему сделать этого – пока не стало слишком поздно. Это тогда, в свои 22, он решил, что поздно.
«Мне интересно с тобой!» - Единственное, что он успел ей сказать. Для Арсена это было больше, чем «люблю». С его яркой внешностью метиса – черные волосы, серые глаза, широкие плечи, узкая талия – завести подружку было делом пятиминутным. А с ней он мог говорить часами, просто держа ее за руку – в этом парке, на этой скамейке. Листья падали им на плечи, на волосы и просто снять упавший лист уже было немыслимой лаской – от этих движений тормозили сердца у обоих и потели ладони…
Говорят, что однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило: «А давайте играть в прятки!?» ИНТРИГА приподняла бровь: - «Прятки? Что это за игра?» И СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее...
ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что, в конце концов, ее всегда находят, ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать.
«Раз, два, три!» - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ. Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшим камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило, казалось идеальным для его друзей: кристально чистое озеро для КРАСОТЫ, расщелина дерева - так это для СТРАХА, крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ, дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ! Итак, оно замаскировалось в лучике солнца.
