Рассказы Людмилы Фельдблит мы уже не раз публиковали в нашем журнале. Очень хотелось рассказать вам об авторе этих, частью грустных, но непременно жизнеутверждающих рассказов. Но лучше всех, о себе поведает сама Людмила.
О моих корнях хотели узнать? А кто бы про них знал? Никто мне и не рассказывал про них, к сожалению. Не скрою, слышала про существование генов… А может и у меня всё от Гены? Да, так папку моего звали, хоть и родился он Густавом с фамилией Галаман в городе Дрогобыч.
Однажды я папке выдала свою мысль: «А в Куйбышеве такой фамилии я больше и не встречала». На что мне он безынтересно ответил или, как всегда, пошутил: «А в нашей деревне все Галаманами были».
Мне всё одно из деревни он или из самого цивильного города. Он у нас большой юморист, даже умирая, не прекращал отпускать свои байки, почему и сомневалась, а не поторопилась ли я братца из Канады вызвать, небось, решил нас собрать, вот и резвится? Но, когда папка понял, что его сын должен завтра улететь, сказал всего одно слово: «Хорошо», а через пару часов его не стало.
Одно я знаю, что лучших пап не бывает! Ведь в 16 лет, не зная и слова русского, оказался он в Куйбышеве. Война так распорядилась. Здесь он и встретился с маман, каким-то манером, отбившейся от своей семьи и с 15 лет оказавшейся в этом же городе. Проживали они в единственном экземпляре - каждый себе без родителей. А как папке настало 20 лет, решили объединиться они, зажив семьёй под фамилией Галаман. Чуть спустя и меня с братом нажили, и не расставались друг с другом целых 50 лет, но вот умерли они не в один день.
Папка был очень добрым и эмоциональным человеком, это я помню. Его ранимая и мягкая душа поражала своим человеколюбием, видно эти качества и в меня вцепились, просто мёртвой хваткой обняли, прямо вросли. Знаю-знаю, догадываюсь, что неплохо бы панцирь в груди разместить, да и с бронированной душой куда легче жилось бы, но не умею, мне до всех и до всего есть дело. Учат меня, учат, умные люди: «Другой надо быть», но никак не научат.
Вспомнился вдруг смешной случай о нём. Как-то он сломал ногу. Ой, что тут было-о-о! Несчастнее, угрюмее, беспомощнее и капризнее даже детей не бывает. Ему, конечно, было страшно осознавать себя таким бессильным. Больше всего он боялся оказаться всем нам в тягость. Для него, как я поняла, остаться хромым, было равносильно лишиться своего мужского «достоинства».
Но всего лишь одна моя фраза смогла изменить его настроение и, как ни странно, способствовала быстрому заживанию раны и окончательному выздоровлению. А сказала я ему с искренней улыбкой самую простую фразу: «Поверь, папка, ты и не заметишь, как снова начнёшь бегать, да ещё и пуще прежнего, смеяться станешь над своими сегодняшними дурными мыслями».
Сказала и забыла. А он никогда почему-то не забывал этого моего пророчества. На протяжении всей своей жизни, в самые безнадёжные моменты, которые настигали кого-либо из нас, вспоминал те мои слова, и всякий раз заразительно хохотал. Потом обнимал меня, без конца повторяя: «Помнишь, помнишь, как ты мне говорила? Доченька, а ведь так оно и случилось». Всё же, у нас с ним были завидные отношения. Как плохо, когда у кого-то нет отцов. У меня он был незаменимым.
И этот весёлый моментик нельзя пропустить - умора, да и только! Учась, кажется в 7 классе, я на уроке пения играла в шахматы, и, конечно, меня за этим занятием застукали и тут же вызвали родителей в школу. Я была до безумия счастлива, что этот поход моя педантичная мама доверила папке.
Он не успел зайти в учительскую, как понеслись докладывания всех-всех учителей. Даже те, которые меня и не знали, непременно должны были дать свой учительский совет, преподнеся меня, как безнадёжно пропащую личность. Уж так хотелось у ребёнка отбить охоту на любые подвиги. Когда ещё предстоит такая уникальная возможность увидеть воочию заглянувшего на огонёк родителя, перед которым можно всласть самовыразиться?! Но моего папку не надо долго воспитывать. Он прямо с порога задал вопрос: « Как посмотреть успеваемость дочери? Извиняюсь, дайте… нельзя ли на этот случай одолжить у вас… ммм журнал ли…? Ха-ха, а там у меня всё, «как в лучших домах Лондона» Ха-ха.(4,4,4,4,4,4,4,4 и 5…по пению). «М-да… - глубокомысленно изрёк мой папан, когда ему одолжили журнал. – Вижу, здесь моя дочь не оплошала! А вот на уроках пения, в шахматы, конечно не играют» - подыграл он всем при сём присутствующим. Я радовалась за себя, что трояков не успела нахватать, и то ладно.
И тут папка ненароком обратился к одному, из стоявших рядом учителей: «А вы, извиняюсь за выражение, по какому предмету будете? Что-то раньше я вас на нём не видел. Или вас уже успели поменять?» После такого каверзного папкиного вопроса все учителя стали потихоньку расползаться, так и не удостоив моего родителя ответом. Папка мигом всё для себя усвоил.
Там присутствовала математичка, гроза всех учеников нашей школы. Уж от неё похвалы никогда нельзя было дождаться. Эта чопорная дама знала только две отметки – 2 и 5, середины она не разумела... весьма своеобразная была эта училка. И вдруг, к моему удивлению, повернула голову в мою сторону и задала совершенно несвойственный для неё вопрос: «А кто выиграл ту партию?» Я не растерялась и тут же с улыбкой на всё лицо гордо заявила: «Я!» «Так, может, это будущий Ботвинник, а вы родителей вызываете?» - урезонила она своих коллег и, как ни в чём не бывало, пошла по коридору, плавно покачивая бёдрами.
Папка же мой, гордо прижав к себе мою голову, уже на выходе из школы шепнул: «Я, думаю, дочка, теперь ты поняла, что даже один раз, поступив неправильно или совершив хотя бы небольшую ошибку, трудно вновь завоевать авторитет. Постарайся же, дочь, не нарушать общие правила. Раз пение, то уж, пожалуйста, пой. Хочешь, расскажу анекдот? Ученик пришёл домой с поникшей головой. Отец сразу за дневник, а там – одни двойки. Только по пению – 5. Отец, конечно, в ужасе… при таких отметках он ещё поёт. И ведь как поёт, стервец!» Обнявшись, словно два самых закадычных друга, мы с отцом гордо шагали домой. Уж как любила и как гордилась я своим папкой, который ещё и настоящий друг!
А, может, ещё от какой родни я что-то хорошее прихватила? Например, от папиной мамы, всегда в Израиле жившей, моей бабушки Цыли. Её я видела только на фотке и знала о ней только по папиным рассказам. Так вот её белый цвет волос ко мне перешёл по наследству. Наверное, смешно гляделась я в своей семье. Все – жуково чёрные в завитушках, а я одна светловолосая, но в тех же завитушках.
Кому-то и смешно, а я была счастлива, потому что этот белый цвет мне очень шёл. Но я так определила, что только до определённого возраста дозволено красоваться в этом цвете. И видно сейчас возраст сильно определился, и я сделала себя ярко красной. Хватит. Достаточно, белой походила, настала пора себя менять.
Тут ещё от одной мысли мне интересно сделалось, а может, я что-то от папиного родного брата Миши унаследовала? У себя в Израиле его Мойшей звали. Так вот, он славился своей необыкновенной оранжереей с красивейшими розами. Весь Израиль знал моего дядю, как владельца роз сумасшедшей красоты! Может, я что-то не от самого дядьки заняла, а от его роз переняла? Точно-точно, любовь к красивому и яркому. Сама не знаю, хорошо это или плохо? Но догадываюсь, не каждый любовь ко всему яркому воспринимает. Что поделать?!? Вот такая я!
А может, что-то ещё и в самой превосходной степени ко мне перекатилось от свекрови, имевшей известнейшую фамилию Гарвард? А вдруг, некая деталь Гарвардского приткнулась и ко мне? Сейчас спросите: «С какого бока-припёка к тебе свекрухинское могло прилепиться?» А почему бы и не прилепиться, ведь столько лет я с её сыном опылялась?! Моего папы речь: «Ты, дочка, стала копией мужа, видно за столько лет от него опылилась». Опылишься тут. В 18 выскочила замуж. Теперь уже две жизни по 18 с ним прожила бы.
А ещё очень хотелось, чтобы хоть что-то ко мне прикоснулось от моего любимого и многоуважаемого свёкра Леонида Борисовича Фельдблита. Уж очень он уважаемым человеком был, и не только мною. Начальник ОКСа завода В.И. Ленина! Еще он был отличным дедом и достойным свёкром! Мои два сыночка его обожали, а он их просто боготворил, хотя никогда об этом не говорил. «О разных там мелочах не стоит говорить!» – так он считал, вот и умалчивал. Но уж когда его ноздри раздувались, при обращении к внукам, тогда и голоса не требовалось повышать. В этот момент непременно происходило у них взаимное понимание. Не знаю, каким секретом он обладал, но магом и волшебником был наверняка. Душа его, точно в раю обитает!
Моя же маман, уроженка Белоруссии, города Гомель, была великим полководцем в нашей семье! До замужества она носила фамилию Гемпель. Не представляю, какие корни имела её фамилия, но корневой стержень пророс точно от самого генералиссимуса. Она всегда знала, кому и что нужно из её семьи, и не только в который час, минуту, но и в секунду.
Мы же все беспрекословно верили в эти её знания и потому всё исполняли. Да попробуй не поверь - тогда и не сразу вспомнишь, на каком ты свете находишься. Её же мама, моя бабушка Соня, видно тоже была из той же породы. Она про своих двух дочерей – Зину и Асю, не только знала, она уже всё заранее и наперёд предвидела - её же словами выражаюсь. Про мужа бабушки – Самуила, жившего в Днепропетровске, я знала одно, что мой дед рано умер, «благодаря» сталинским временам, и его «доброжелательных» друзей, которые и помогли извести моего ранимого деда.
Мамочка моя нередко прикладывалась… к моей забубённой головушке, верно, перестраховываясь, а вдруг её красавица-доча возомнит о себе и свернёт с пути истинного, вот и прилагалась к любому подвернувшемуся местечку. Чем-чем? Тут что уж под руку попадало! Не понимала она что ли, ведь разве в советские времена можно было сойти с рельс правильных?!
И путь к тем рельсам был у меня насквозь патриотичным. Почти с рождения значилась я в передовых! Председатель отряда – в пионерлагере! С красным крестом на рукаве – в школе! В культпросвете и институте – «мамой» курса числилась! Вечно за всех хлопотала, как мать родная. А, работая режиссёром во Дворце Металлургов, правила комсомольской организацией в качестве ейного секретаря!
При этом была мамой трёх сыновей, один из которых муж, ему я ещё и женой приходилась! Ой, чуть не забыла! Лектор общества знания я, а лекции читала «О вреде религиозных праздников и обрядов», как на дворовых площадках, так и в цехах этого же завода, тем самым, укрепляя семейный бюджет! Одним словом там, куда назначат, позовут и прикажут!
И, между прочим, искренне верила в то, что проповедовала, пока двухлетнего сына не спасла бабушка-волшебница, излечив от грыжи. Иначе бы в шесть лет, не избежать ему хирургической операции. И с той самой минуты религия стала для меня особенным понятием. Выходило, судьба с Богом меня свела! И по сей день ведёт меня по жизни Господь!
Вот так чистокровная еврейка стала истинной христианкой! Кто-то осудит, кто-то не поймёт, но это для меня уже не важно. С тех пор я собственное видение имею. У меня особенные отношения с Богом, и без него никакие дела не вершатся.
А ещё я бы включила в понятие РОДНЯ своих многолюбимых подружек. Не каждому с ними везёт. Они у меня все очень разные и, надо отметить, – ангельские характеры, это совсем не про них. Но в них столько разных достоинств, что на какие-то малюсенькие недостатки можно не обратить внимания, не заметить, прикрыть глаза, а что-то и простить. Они же меня терпят любой и даже любят. А я их не просто люблю, я ими восторгаюсь, горжусь!!! Я их обожаю!!! Наверняка что-то прекрасное от них и ко мне переходит. Они ведь частичка моя, а я - их частичка! А как иначе?
И опять не перестаю думать, что же всё-таки мне от всех династий, окружающих меня, досталось? И решила, что-то хорошее всё же мне передалось от каждого. Знаю одно, плохих или недостойных я рядом не видела. Да просто таких рядом и не существовало! И подумала я: «А разве, просто нормальным человеком быть, мало?» Таким человеком, от которого никому не будет рядом худо, и с кем можно открыто поговорить, раскрыть свою душу, поплакав на его плече, да с которым просто спокойно и надёжно. Я думаю, для нормального человека, этого качества уже не просто достаточно. А уж что-то особенное - оно всегда приложиться. То ли тому научат, то ли оно в крови где-то существует, а может Бог ту особенность подарит или вознаградит!
…Писать я стала случайно. В жизни всему настаёт или время, или случай. Со мной произошёл случай. Вдруг стала вдовой. И случилось это нежданно, негаданно и почти невероятно. Провожая на отдых, муж серьёзно сказал, прижавшись ко мне: «Мам, ты уедешь, а я без тебя умру». Вроде предупредил, но кто в такое поверит? Говорил, улыбаясь, а через три дня так и случилось.
… «Психушка» плакала по мне. Никак не могла я смириться с происшедшим. Целых три года сокрушалась, и если бы не дурная реклама, пропилившая с телеэкрана все мои мозги... И ведь странно то, что никто из моих друзей её не видел, не слышал, и ни до кого она не дотыкивалась, кроме меня одной. Только мне со всех программ кричали дурную фразу:- «Купите виспу, купите!!! Съешьте две конфеты и отправьте два фантика со своей романтической историей».
Купите! Съешьте! Пришлите! Хотелось запустить в экран утюг, швабру, да и что под руку попадёт. Но последнюю рекламу, я почему-то услышала не как дурную, а как весёлую. И подумала: «А почему бы и не написать?!» Лично у меня не было такой истории, но ведь каждая женщина имеет мечту или тайную мысль, а кто-то и эту романтическую историю имеет.
Взяла и в одночасье написала эту историю и кругом её разослала. А они «кругом» её почему-то напечатали. И я кругом победила! На конкурсы дважды отсылала - и дважды первые места получала. Москва и Санкт-Петербург меня часто печатали, да и моя Самара нередко размещала. Эта история смогла переоформить моё несчастье, вытряхнув ужас из души, сердца и мыслей!!
Научилась я мыслить иначе. Захотелось жить и улыбаться! Вот что сотворила глупая, на первый взгляд, реклама! Да вы можете прочесть ту историю. Её название: «Грех в чистый четверг». Теперь уже четыре книги я написала: «О чём молчит женщина», «Оторвались девочки», «И смех, и слёзы на брудершафт», «Натюрморт из житейских сюжетов». Будет желание, перескажите и вы свои истории. А что - поговорим, посоветуемся, глядишь, сдружимся.
