Бывает так: если кого-то долго не видишь, то черты некогда знакомого человека как бы стираются в памяти. Но стоит увидеть или услышать, как какая-то интонация в голосе, движение рук, походка, улыбка или морщинка между бровей вдруг возвратят вам полузабытый образ. Да, изменился, постарел, годы пригнули гибкий стан, избороздили морщинами лицо. И все же с годами остается во всех нас своя особинка, которая никогда не меняется. У кого - глаза, улыбка, у кого - голос, жесты. Но бывают такие разительные перемены, что с трудом верится - тот ли это человек?
Татьяна Филипповна
У Татьяны Филипповны двое взрослых детей, внуки, любящий и внимательный муж. Несколько лет назад вышла на пенсию. Правда, на пенсионерку тогда эта крепкая, улыбчивая и приветливая во всех отношениях женщина походила мало, о чем я ей не преминула шутливо заметить. Нежное лицо, с чуть привядшим румянцем на щеках, обаятельная улыбка, милый, торопливый говорок, душевная рассудительность, и бесхитростная доброта украшали мою знакомку.
Мне было известно, что все трудовые годы она посвятила любимому поварскому делу. Стряпухой Татьяна Филипповна была отменной! Не однажды угощала вкусными пирогами, тортами, запеканками. Одним словом, во всех отношениях была хороша и приятна, кроме одного серьезного порока, о котором тогда я и не догадывалась. Ее тайну, спустя некоторое время, раскрыла ее соседка Анна Ивановна, как бы, между прочим, оговорившись в беседе, что видела на днях Татьяну, сильно ее стыдила за то, что снова напилась.
А приходила Татьяна к ней с большой «нуждой» - просила опохмелиться. Сердобольная Анна Ивановна налила настойку лечебного золотого корня - ничего другого у нее не нашлось. После первой же рюмки Татьяна Филипповна так расслабилась, что не в состоянии была добраться до своей квартиры, располагавшейся в соседнем подъезде. Она кулем свалилась в прихожей, отмахиваясь от приглашения лечь хотя бы на тахту. «Да вот тут в уголочке умещусь, - толковала гостья. - Я и так тебя приневолила, вон какое беспокойство внесла в твою жизнь. Прости, если сможешь, но больше мне некуда идти».
Этот эпизод мне показался случайным, и я прямо сказала Анне Ивановне об этом, мол, по одному факту нельзя судить о человеке так строго. Потом у нас были встречи, разговоры и я непременно интересовалась судьбой Татьяны Филипповны, на что моя знакомая отвечала сожалеючи:
- Нет-нет, да вроде возьмется за ум, с месяц не пьет, а как только хоть капля спиртного в рот попала - покатилась под откос. Уж не знаю, чем ей помочь? Ходила к ее детям, просила повлиять, поговорить, полечить, но у них все дела и дела. А может, просто стесняются мать учить, как жить?
Татьяна Филипповна вдруг заметила однажды, как стали отворачиваться от нее прежние ее хорошие знакомые, как начали избегать встреч и разговоров коллеги по работе Дом ее, долгие годы блистающий чистотой, порядком, уютом, превратился в шинок - здесь постоянно крутились какие-то подозрительные личности. И все реже и реже стали заглядывать внуки, дети. Дошло до того, что муж, уставший от борьбы с ее пьянством, собрал кое-какие вещички и уехал в деревню к старенькой матери.
Осталась Татьяна Филипповна одна. В горьком отчаянии пила два месяца, спуская за бесценок нажитое годами добро. Опустившаяся до предела, она каким-то чудом все-таки удержалась. На последней черте удержалась и... «завязала»! Перепродав золотишко, заложив ковры и хрусталь, наскребла деньжат, чтобы купить ходовой товар. Торговать бойко, с прибытком она умела. В это деле настоящим виртуозом была наша Татьяна Филипповна. И жизнь ее пошла в гору! Она перестала пить, разогнала свою «шлеп-компанию», отремонтировала квартиру, вспомнила про детей и внучат, позвала домой супруга.
И как только душа ее утихомирилась, как только в кошельке зазвенела звонкая монета, как только давние по тороватым делам знакомые признали в ней свою, Татьяна Филипповна сорвалась. Видать, уже безнадежно.
Во время последней нашей случайной встречи она сделала вид, что не узнала меня. Я же была потрясена до глубины души. Всего за несколько лет она превратилась в запойную старуху - неопрятную, отекшую, страшную всем своим потерянным обликом. Поднимется ли она с колен, выберется ли из пропасти, в которую загнала себя сама? Ответов, как отрицательных, так и утвердительных, дать невозможно. Но бывают ведь чудеса?! Увы, чудеса возможны,… но только после смерти.
Светлана Петровна
…Во всем услужливая, исполнительная, неконфликтная наша коллега была прирожденной хлопотуньей. Если мы засиживались допоздна над номером газеты, то она появлялась на пороге с узлом, в котором была укутала горячая картошка, щедро политая луковой поджаркой. О, это было такое объедение! И мы к праздникам всегда заказывали ей только это блюдо. И никогда в редакционных застольях не замечали, чтобы Светлана Петровна чаще других тянулась к рюмке. Наоборот, она старалась взять на себя все хлопоты по наведению порядка после того, как все расходились по домам.
После того, как наша милейшая и тишайшая уборщица вышла на пенсию, она изредка заглядывала к нам по старой памяти. Мы всегда радушно встречали ее, усаживали пить с нами чай, расспрашивали, как живется ей с больной дочкой. И вот однажды она пришла с просьбой одолжить ей немного денег. Получив несколько червонцев, собранных перед самой получкой по всем отделам, наша бывшая сотрудница исчезла на несколько недель. А потом снова появилась и с той же просьбой. Вид у нее был изможденный, усталый, я бы даже сказала,- испитой…
И мы начали догадываться, что деньги Светлане Петровне нужны для определенной цели. Еще в бытность ее работы у нас нет-нет, а замечали, что она понемногу прикладывается к рюмочке. Но явного увлечения «зеленым змием» особо не было заметно, так как уборку кабинетов она всегда завершала до нашего прихода на работу.
Что же случилось с этой работящей женщиной? Как оказалось, она очень сильно пила еще до прихода в редакцию. Была «тепленькая компания» одиноких и несчастных бабенок, в которой ей, замужней и обремененной больным ребенком, не было места. Муж, как мог, боролся за нее, подыскав другую работу и крепкий коллектив.
Видимо, иная атмосфера благотворно повлияла на Светлану Петровну. За десять лет мы ни разу не видели ее в непотребном виде. И только после скоропостижной смерти мужа она, как и Татьяна Филипповна, пустилась во все тяжкие. Дочка, в двадцатилетнем возрасте сохранившая ум пятилетнего ребенка, прибегала к нам в редакцию с жалобами. Рассказывала, как не стало достатка в их доме и как она просит отца на его могиле побыстрее забрать к себе мамку.
И вот горестная весть. Собираемся на похороны. В зале горят свечи, на столе - портрет Светланы Петровны, мастерски выполненный нашим фотокорреспондентом. Невольно взгляды устремляются на покойницу, чей лик так милосердно разгладила смерть… Племянница рассказывает: «Стали обмывать тетю Олю, а у нее вся спина в «елку»- это сердце так рвануло. Зато на лице - ни морщинки, ни одной плохой отметинки. Ангел-хранитель, видать, пожалел…»
Тамара Сергеевна
И еще одна история. Но уже со счастливым концом. Бывая на спектаклях самодеятельного театра нашего города, я невольно обратила внимание на исполнительницу главных женских ролей. Она разительно отличалась от своих партнеров каким-то особым изяществом костюмов, хорошей дикцией и интересной игрой. Когда я заговорила с руководителем студии об этой женщине, то он поморщился и посоветовал написать обо всех сразу, не выделяя Тамару Сергеевну.
Так и было сделано, но в приватной беседе сама «артистка» доверительно сообщила мне, что отправила к нам в редакцию письмо о том, как творчество помогло ей спастись от одной пагубной привычки. И я сразу вспомнила и эту горькую исповедь, и то, как я пыталась несколько сгладить «острые углы» в ее послании, когда готовила материал к печати. Более того, после публикации к нам буквально хлынул поток читательских откликов, среди которых я особо выделила телефонный звонок от мужчины, предлагавший свою помощь несчастной жертве «зеленого змия» и сложившихся обстоятельств в ее семье.
А случилось самое предсказуемое, если мать и хозяйка начинает «пить горькую». Муж ушел к другой. Сын рано женился и развелся. А когда на свет появилась его дочка Женечка, попался на каком-то мелком дебоширстве, был осужден и отбывал срок в колонии. Несчастная его жена не нашла другого выхода, как отвезти малютку свекрови и уехать на заработки в другую область.
«Когда ко мне руки лег теплый комочек – моя кровиночка, - рассказывала Тамара Сергеевна, - я горько и безутешно расплакалась. И вдруг вижу, как этот ангел мне улыбнулся и потянулся ко мне всем тельцем. Что-то во мне одним разом, резко оборвалось, рухнуло. Эх, думаю, какая же ты сволочь последняя, из-за рюмки потеряла все! Неужели еще и внучку потеряю?»
И начались дни, чернее и светлее которых она не видела никогда в своей жизни. Черные потому, что нужно было заставить себя не думать о выпивке, найти в себе силы отвадить от дома таких же, как и сама, загульных подружек. Но большие силы требовались для самого светлого и лучезарного - для Женечки. Ее доверие, ее любовь, свет в глазах буквально сотрясали ее до каждой клеточки.
Она кинулась хлопотать об устройстве внучки в детский сад. Не обошлось без обычных для малого возраста детских болезней, и Тамаре Сергеевне с трудом удавалось отпроситься на работе на денек-другой, чтобы подлечить ребенка, не допустить осложнений. Мама Жени так и не появилась. И бабушке Тамаре стоило больших трудов, чтобы взять опеку над внучкой.
Когда я поинтересовалась ее профессией, то Тамара Сергеевна без малейшего смущения сказала:- «Грузчица я, на торговой базе. А раньше … - она горько вздохнула, - выступала в театре. И образование соответствующее получила. Это у меня от моей бабушки - такие неплохие артистические способности. Род наш старинный, дворянский. Но я об этом недавно только узнала и, как-то особо не удивилась. Во мне словно дремали многие качества и умения. Люблю шить. Наряжать внученьку. И сама я все костюмы для своих героинь шью сама. А пока работаю над ролью и над отделкой швов, понемногу вживаюсь в роль».
Ее обожаемая Женечка сегодня учится уже в колледже. Она - будущий дизайнер. Бабушка по-прежнему ей помогает во всем, стараясь облегчить заботы сына о дочери, так как у того появилась вторая семья. «Мы с Женей как две подружки, - с улыбкой признается моя собеседница. - Все сокровенным делимся, нет у нас друг от друга тайн. И внучка первая узнала о моем черно-сером прошлом: как заливала горе брошенной жены и матери, у которой сын по ее вине и недосмотру попал в тюрьму…»
Что-то в нас однажды ломается и если один находит утешение и опору в кругу своих близких, то другой, не имея этого прочного фундамента, начинает плыть по течению. Во всех трех историях ситуации были разные, но в первой Татьяну Филипповну не спасли деньги, а, наоборот, погубили. Во втором случае Светлана Петровна сама сняла с себя ответственность за судьбу больного ребенка. В третьем, я бы сказала, особом случае, Тамару Сергеевну спасла внучка. А бабушка уберегла девочку от сиротства. И это душевное взаимопроникновение в жизнь и судьбу близких по крови людей – лучшее, что может пожелать человек, потерявший веру в себя.
