Надежда Петровна Ламанова была удивительной женщиной с причудливой судьбой. Талантливый художник, редкого дарования модельер, удачливый предприниматель и очень мужественный человек, она заслужила славу первой дамы российской индустрии моды.
Жизнь была к ней и милостива, и строга. Провинциальной девочке из обедневшей дворянской семьи с юных лет пришлось рассчитывать только на себя. Благодаря своему таланту, целеустремленности и организаторским качествам ей удалось сделать головокружительную карьеру в мире российской моды. Когда казалось, что все трудности позади, на пороге 60-летия она вдруг осталась ни с чем, пришлось начинать все сначала, только уже в другой стране, хоть и родной, но классово ей чуждой. И у нее получилось.
Королева российского кутюра родилась 14 декабря 1861 года в семье полковника Петра Михайловича Ламанова, произошло это радостное событие в небольшом имении, расположенном в Нижегородской губернии. Наденька была старшим ребенком в очень небогатой дворянской семье, у нее было четыре младших сестры. Ее детство кончилось рано: только завершив восьмилетний гимназический курс, хрупкая девочка осталась сиротой и стала главой семьи.
Родители не оставили своим девочкам наследства, и в том возрасте, когда многие ее сверстницы мечтали лишь о поклонниках и нарядах, Наде пришлось задуматься о более прозаических вещах: как прокормить себя и своих сестер. Видимо, девушка рано обнаружила склонность к искусству и моделированию одежды, и свой выбор сделала без колебаний.
Она поехала в Москву, поступила в школу кройки и шитья Ольги Суворовой, которую окончила в 1883 году, а после этого стала работать закройщицей в известном в Первопрестольной модном ателье мадам Войткевич. Здесь дела молодой женщины быстро пошли в гору — клиентки ателье быстро оценили вкус и способности молодой мастерицы, денег, которые она зарабатывала, хватало и на то, чтобы растить младших сестер (надо отметить, что глубокую привязанность друг к другу сестры Ламановы сохранили на всю жизнь), и на то, чтобы откладывать на будущее.
Скопив достаточно средств и приобретя немало полезных связей, Надежда Петровна решилась открыть свое дело. В 1885 году 24-летняя Ламанова стала хозяйкой собственного ателье, расположившегося в самом престижном торговом районе Москвы — на Большой Дмитровке. Прошло всего несколько лет — и об этой молодой женщине с безупречным вкусом, огромным художественным талантом и блестящими организаторскими способностями заговорила вся Россия.
Платье от Ламановой
В сердцах российских модниц Ламанова очень быстро потеснила и отечественных модельеров, и прославленных французских модисток. За наряд от Ламановой знатные аристократки и жены миллионеров были готовы пойти на что угодно, и это «что угодно» означало не только немалые деньги, которые стоили ее платья. Страна полнилась слухами, что интеллигентная, тактичная и очень приятная в обычной жизни Надежда Петровна на работе превращается в настоящего диктатора. Она подвергала счастливиц, заказавших у нее туалеты, бесконечным примеркам, длящимся по несколько часов, не обращая никакого внимания на их жалобы на усталость, и деспотично не допускала самостоятельного «творчества» своих клиенток относительно фасона, цвета и отделки платья — эти вопросы позволено было решать только ей.
Впрочем, результат стоил всех этих неудобств: в платье от Ламановой женщина чувствовала себя даже не королевой, а богиней. Не случайно в 1924 году, когда блестящая эпоха русского модерна, на время которого пришлось начало славы Ламановой, оказалась позади, Марина Цветаева так зарифмовала фамилию модельера в своей «Пролетарской»:
Созданные Ламановой изысканные и элегантные платья рубежа XIX — XX веков: вечерние, парадные, для визитов, будничные — и сегодня заставляют замирать каждую женщину. Ее платья отличались хорошим кроем, богатым спектром использованных фактур и отделок и редкой выразительностью. Однако, будучи сами по себе произведениями высочайшего искусства, они нисколько не затмевали тех, для кого предназначались, а подчеркивали их красоту и индивидуальность.
Стоит отметить, что Надежда Петровна отличалась еще и особым стилем работы. Клиентки никогда не видели в ее руках нитки с иголкой и ножниц, более того, Ламанова всегда говорила, что сама она шить не умеет, что, скорее всего, было преувеличением, просто она этого не любила и для своей миссии считала ненужным. Шили и кроили высококлассные модистки, нанятые Ламановой, она же предпочитала работать в так называемой технике наколки — закрепляя ткань на модели булавками. Свои шедевры она создавала руководствуясь вдохновением и текущим моментом, почти не делая эскизов, и в этом отчасти кроется причина того, что о творческом наследии великого модельера сегодня известно так мало.
Среди клиенток Ламановой были и аристократки, и представительницы крупной буржуазии, а вскоре к ним прибавились и те, кто диктовал моду Первопрестольной: элита российской богемы, в том числе блестящие русские актрисы, среди которых были и Мария Николаевна Ермолова, и Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, и многие другие.
С артистическими кругами Надежда Петровна познакомилась благодаря своему мужу, Андрею Павловичу Каютову, известному юристу, меценату и актеру-любителю, накоротке знакомому со многими представителями художественной элиты. Они поженились в 1880-х годах и прожили долгую и счастливую совместную жизнь, омраченную лишь отсутствием детей. В большом, гостеприимном и хлебосольном доме Ламановых-Каютовых на Тверском бульваре любили собираться известные актеры, режиссеры, художники, музыканты. Среди друзей семьи был и известный художник Валентин Александрович Серов, по горькой иронии судьбы последней его работой стал портрет Ламановой, который он не успел окончить из-за преждевременной смерти.
Несмотря на занятость Ламанова находила время, чтобы совершенствовать свое образование в столице мод — Париже, где она бывала очень часто. Там она и познакомилась с известнейшим и самобытным французским модельером Полем Пуаре, заслужившим славу реформатора женского костюма (он, в частности, сделал женские наряды более функциональными, заставив модниц навсегда отказаться от жестких корсетов и обилия нижних юбок, введя в моду платья простых фасонов), с которым очень крепко сдружилась.
Театральный роман
С середины 90-х годов мастерская Ламановой удостоилась высшего знака отличия, какой только мог завоевать в то время российский производитель: она приобрел статус «поставщика двора Его Императорского Величества». В собрании Государственного Эрмитажа, где хранится сегодня самое большое количество платьев от Ламановой (всего 14 платьев), есть несколько нарядов, изготовленных модельером для императрицы Александры Федоровны. Сегодня историки моды считают, что последняя российская императрица одевалась у трех мэтров модельного бизнеса: в парижском ателье Чарльза Фредерика Ворта, заслужившего репутацию отца высокой моды, у Августа Бризака, чей Дом моды был расположен в Санкт-Петербурге (он считался любимым модельером царицы), и у Ламановой. Известно также, что клиентками Надежды Петровны были и другие члены императорской семьи.
Шли годы, слава Ламановой росла. Женская мода менялась и становилась более простой и смелой, менялся и стиль творений Ламановой, приобретая все более новаторские черты, но ее платья по-прежнему были элегантны и изысканны. В 1902—1903 годах в Санкт-Петербурге прошла Первая международная выставка исторических и современных костюмов, в которой с большим успехом участвовала и Ламанова.
С нового века начинается «роман» Надежды Петровны с театром, которому суждено было продлиться до конца ее долгой жизни. В 1901 году друг семьи Константин Сергеевич Станиславский предложил Ламановой принять участие в создании костюмов для Московского художественного театра — так началась театральная жизнь художницы. Надежда Петровна работала для многих мхатовских постановок. Ее костюмы блистали в таких легендарных спектаклях, как «Анна Каренина», «Женитьба Фигаро», «Вишневый сад», «Мертвые души» и многих других, и публика рукоплескала не только блестящей игре актеров и мастерству режиссеров, но и потрясающим платьям от Ламановой, «дебютировавшим» на сцене. Позже Станиславский называл Ламанову «почти единственным специалистом в области знания и создания театрального костюма».
В 1917 году жизнь модельера, ровно как и всей страны, круто переменилась. К этому времени Надежда Петровна была одной из самых успешных российских предпринимательниц, хозяйкой Дома моды, Школы портняжного искусства и очень состоятельной дамой. Октябрьская революция лишила ее, 56-летнюю женщину, почти всего, но так и не смогла отнять любимого дела.
В стране без моды
В отличие от многих других художников Ламанова не эмигрировала, хотя такая возможность у нее была и соответствующие предложения от западных коллег тоже имелись. Она осталась на Родине и еще более двух десятков лет, будучи фактически единственным модельером с мировым именем в новой стране, продолжала заниматься тем, что делала всю жизнь: творить одежду — и делала это в государстве, в жизни которого, по большому счету, моде места не было.
Шестой десяток — не самый подходящий возраст, чтобы все начинать сначала, но Ламановой это удалось, чем она еще раз доказала, что является очень сильным человеком, не привыкшим подчиняться обстоятельствам и пасовать перед трудностями. Помогли ей и работа в театре, к которой позже прибавилось сотрудничество в кино, и новые клиентки. Женщины всегда остаются женщинами, и каковы бы ни были внешние обстоятельства, многие из них всегда будут стремиться к тому, чтобы хорошо одеваться. Не были исключением и супруги новых руководителей страны, прекрасно знавшие, что такое платья от Ламановой, и вскоре составившие ее новую клиентуру.
Впрочем, тяготы советской жизни Надежду Петровну не миновали: из-за своего дворянского происхождения она попала в Бутырскую тюрьму, откуда была выпущена благодаря ходатайствам старых друзей, имевших большое влияние во власти. Важную роль в этом сыграл Максим Горький, прекрасно знакомый с Ламановой по МХТ, чья гражданская супруга — актриса МХТ, а также общественный деятель Мария Федоровна Андреева — тоже любила щегольнуть в платьях знаменитого модельера. Вскоре Надежда Петровна получила и официальную работу: по ее инициативе при Главном управлении научными, научно-художественными и музейными учреждениями была создана Мастерская современного костюма — уникальная экспериментальная студия. Надежда Петровна также приняла активное участие в создании первых швейных учебных заведений Советского Союза.
Вряд ли Ламанова, человек старой формации, с восторгом приняла новую власть, однако перемены в стране дали новый импульс ее творчеству. И раньше далеко не равнодушная к функциональным качествам своих нарядов и их практичности, Ламанова с головой ушла в работу над созданием нового типа одежды для граждан совсем молодой страны — одежды социально ориентированной, простой, удобной и, конечно, красивой.
Времена были голодными и нищими, и понятно, что в измученной разрухой и Гражданской войной стране хорошие ткани были редкостью. Модницы активно использовали все доступные им материалы — в ход шли и старые платья, и шинели, и весь домашний текстиль: занавески, скатерти, простыни, матрасные ткани. Большинство моделей Ламановой теперь создавались не из шелка, бархата, сатина и кружева, а из грубых и дешевых тканей — холстины, солдатского сукна, бязи. Она экспериментировала с моделями, стилями, материалами, смело обращаясь и к, казалось бы, чуждому ей, человеку иной школы, конструктивизму (как выяснилось, он прекрасно подходит к работам с грубыми и жесткими тканями), и к традициям русского национального костюма — ведь что может быть лучше и мудрее проверенной веками народной традиции.
Примерно в это время были сформулированы и главные тезисы Ламановой: «Для чего предназначается костюм — его назначение; из чего делается костюм — его материал; для кого он делается — фигура, как он делается — его форма». Самое удивительное, то, что делала Ламанова в то время, было и новаторским, и революционным, и в то же время не шло в разрез с тенденциями мировой моды, даже, как выяснилось спустя годы, во многом опережало ее.
Одежда, созданная в недрах Мастерской современного костюма, к сожалению, не нашла своего воплощения в массовом производстве, хотя, надо думать, Надежда Петровна мечтала и об этом, однако время в стране было не то. Носили эту одежду лишь избранные. Однако вокруг Ламановой сплотился круг молодых модельеров и художников, некоторые из которых позже продолжили ее идеи. К этому периоду также относится тесное сотрудничество Ламановой с известным скульптором и новатором Верой Игнатьевной Мухиной, также испытывавшей склонность к моделированию одежды. Несмотря на большую разницу в возрасте (Мухина была моложе Надежды Петровны почти на 30 лет) женщины легко сошлись и стали ближайшими подругами.
Параллельно Ламанова работала в театре — в МХТ, ставшем в 1919 году МХАТом, в Театре Вахтангова, где в очередной раз продемонстрировала свое умение шить одежду «из ничего». В 1921 году вышла в свет легендарная вахтанговская «Принцесса Турандот», в начале новаторского спектакля актеры появлялись перед зрителями в умопомрачительных вечерних туалетах, созданных Ламановой и сшитых из… старых занавесок. Позже она стала сотрудничать и с Театром Красной Армии, а также была избрана членом Академии художественных наук.
Парижский триумф
В апреле 1925 года в Париже открылась знаменитая Международная выставка декоративного искусства и художественной промышленности. Советский Союз, незадолго до этого установивший с Францией дипломатические отношения, был приглашен к участию в этом мероприятии и, рассматривая его как очень важное событие для своей внешней политики, подготовился к выставке во всеоружии. Это был бенефис молодого советского искусства.
Гвоздем программы и самым посещаемым на выставке стал Павильон СССР — новаторское двухэтажное деревянное здание, выстроенное по проекту известного архитектора Константина Мельникова и оформленное художником Александром Родченко. Советские художники собрали огромное число призовых медалей, вместе с Родченко, Вадимом Меллером, Сергеем Эйзенштейном, Петром Кончаловским, Александром Бенуа, Аристархом Лентуловым и многими другими Париж чествовал и Надежду Петровну Ламанову.
Лично она на этом мероприятии не присутствовала, но созданная ею в соавторстве с Мухиной коллекция платьев рубашечного кроя, сшитых из домотканых материалов (холста, льна) в русском стиле с традиционным народным орнаментом и ручной вышивкой, которые дополнялись головными уборами и аксессуарами, фурнитурой и бижутерией из шнуров, бечевки, соломы, вышитого холста, дерева, хлебного мякиша, камешков, раковин и других простых материалов, затмила в глазах международного жюри творения западных дизайнеров и получила Гран-при за «национальную самобытность в сочетании с современным модным направлением». Стоит отметить, что жители и гости французской столицы получили возможность видеть новые наряды Ламановой и на живых моделях: с гордо поднятыми головами, вызывая зависть парижанок, в ее туалетах по улицам города дефилировали две красавицы — сестры Лиля Брик и Эльза Триоле.
Несмотря на уже преклонный возраст Надежда Петровна продолжала интенсивно работать и фактически была главным художником-модельером Советского Союза. Она работала и с частной клиентурой, за что иногда подвергалась общественному порицанию, и в государственных организациях. Она продолжала мучить бесконечными примерками своих клиенток и актрис театра, которым создавала сценические костюмы. Не старея душой, Ламанова не уставала экспериментировать, занималась народным костюмом, участвовала в выставках, воспитывала молодое поколение модельеров.
Она сотрудничала с театром, прежде всего с МХАТом, и, как считают многие историки театра, создала собственную традицию производства театральных костюмов. Кстати, работая в театральных мастерских, Ламанова тоже активно экспериментировала с фактурой, цветом и кроем платьев. Творчеством Ламановой заинтересовались и кинематографисты, с которыми она начала тесно работать с начала 20-х годов. В частности, под ее руководством или при ее участии выполнены костюмы трех известнейших и ставших уже классическими советских фильмов: «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна (1938 год), «Цирк» Григория Александрова (1936 год), «Аэлита» Якова Протазанова (1924 год).
Ушла из жизни царица российской моды и красиво, и трагично. Это случилось в самое страшное для Москвы время — осенью 1941 года. Как вспоминают ее современники, в середине октября Надежда Петровна пришла в МХАТ и обнаружила, что он закрыт. Ламанова опоздала — театр уехал в эвакуацию. Расстроенная пожилая дама побрела по опустевшим московским улицам и присела на скамейку перед Большим театром. Здесь она и умерла от сердечного приступа.
