1
…ибо если поэзия не помогает жить - грош ей цена; лишённая этой функции, она бесплодна и бессмысленна.
Кривая, дурным стилем исполненная жизнь-выживание нуждается хотя бы в капле гармонии, а что её может дать, как не поэзия – и не каплю, а Северное сияние! Вот почему стёб и филологические игрища неуместны, вот почему поэзия должна стать хлебом гармонии и питать отчаившихся, учить их стойкости, давая вещество мысли.
Так должно быть. А нет. Не от этого ли нет интереса к поэзии?
2
Между тем словом, что было у Бога и что было Бог, и бессчётными нашими словами, из которых составляются стихи, рассказы, романы – бездна, и писательская гордыня, возникающая порой у каждого сочинителя, смешна и нелепа, как попытка примерить плащ великана – тем не менее, поэзия, вероятно, родилась из словесных формул жрецов, обращавшихся к высшим силам, так, что сакральный окрас она должна иметь, а если он не отчётлив, то вина здесь в равной степени ложится и на поэтов, и на читателей.
Ибо поэзия, лишённая читателей, функционирующая в собственном поле и востребованная только самими поэтами, бессмысленна, как решение хлебопёков выпекать хлеба только для других хлебопёков – мол, иные в оном искусстве ничего не смыслят.
Связанная с определёнными вибрациями, как молитва, как те древние, ветхие, сакральные жреческие формулы, поэзия воздействует на читательское сознание не изученным образом, но мысль, должная быть основой, сутью всякого поэтического высказывания, нагружает читателя, отсюда понятно, что вечеру с книжкой стихов он предпочтёт вечер с детективом, или компьютерной игрой.
Тем не менее, именно регулярная, рифмованная поэзия является великолепной дисциплиной мозга, не допуская никакой расхлябанности, приблизительности в мыслях: это как плавание на лодке по чётко прочерченным каналам – и виды вокруг обещают много открытий, пускай частного, важного только для конкретного индивидуума порядка.
Галилей говорил: математика – свойство мира; думается, поэзия - не в меньшей степени, этим и объясняется её буйное, хотя и весьма специфическое цветение в железный век прагматизма, в период тотальной власти денег и выгоды; исходя из огромного количества жаждущих писать именно в столбик, поэзия, вероятно, даже не столько свойство мира, сколько свойство мозга, хотя именно современный интернет гибелен для современной же поэзии, предоставляя возможность высказывания любому графоману: это как на соревнованиях по плаванию зрители вдруг попрыгали с трибун в водные дорожки: и профессиональные пловцы не доплывут, и зрители не получат никакого удовольствия.
Как бы то ни было, мир, особенно русский, российский (как кому более нравится) никогда не жил, физически, вероятно, не способен жить без поэзии, и хочется надеется, что временный, растянувшийся на десятилетия спад интереса к поэзии подлинной, явление именно, что временное, ибо для настоящей поэзии (определяемой через триаду: оригинальность, глубина, красота) несколько десятилетий – не срок.
Черпают же многое любители и ценители в древних поэзиях, и черпают больше, чем в современных, лучших образцах, ибо время союзно с нею, имея свойство настаивать оную, как дорогое вино.
Так, что гибель поэзии – такая же нелепость, как и конец света.
О ДЕРЗНОВЕНИИ ПОЭТА
Дерзновение – в мире тотального прагматизма верить в силу стиха, почитать стихосложение вектором языкового развития, и, не чая получить материальных даров, оставаться верным делу, некогда избравшему тебя.
Дерзновенное дело поэта – нищего, выброшенного из обихода яви, видящего сверкающую соблазнами действительность и знающего, что всё внешнее, сколь бы привлекательно оно ни было, это только внешнее, а главное в человеке – духовный корень, и поэзия работает именно на его укрепление.
Нет множества читателей? Не беда… Подлинные строки всегда дойдут до чьего-нибудь сердца, тронув его, и подлинность их – гарантия сего события.
Истинные стихи всегда будут ускорителем работы чьего-то мозга, ибо движение, в них заложенное, вертикально по своей сути, и чрезмерная горизонтальность нашей жизни есть не что иное, как не правильно выбранный путь.
О, мужество поэта, продолжающего свой труд, несмотря на сопротивление действительности, продолжающего его вопреки собственным срывам, провалам в пьянство, отчаяние, тоску, тщеславие…
Золотое мужество – сулящее золото строк.
