Снежное
Заснеженные лестницы, мосты,
Собольи оперённые деревья.
И пешеходов хрусткое движенье,
Один из каковых и будешь ты.
Из нежной сини сделав небеса, Дежурный ангел замер, и любуясь, И радуясь, и пестуя любую Снежинку – не любить её нельзя.
Кристалл волшебный, было, на ладонь Садился, иль на чёрную перчатку. И поражал уставшую сетчатку Гармонией – как озеро, иль конь.
В симфонии, я знаю, мировой Всё гармонично. Ныне время снега. Нет криминала в линии побега С небес, нам данных силой шаровой.
Сметанные дороги, синева И высверки сугробов – изумрудный Играет огонёк – считаешь: мудрый. Рубиновый, наполнивший слова
Своею силой, также глубиной. Деревья филигранны и ажурны. О смерти мысли до смерти абсурдны – Ведь жизнью нам откроется другой.
Из нежной сини сделав небеса, Дежурный ангел замер, и любуясь, И радуясь, и пестуя любую Снежинку – не любить её нельзя.
Кристалл волшебный, было, на ладонь Садился, иль на чёрную перчатку. И поражал уставшую сетчатку Гармонией – как озеро, иль конь.
В симфонии, я знаю, мировой Всё гармонично. Ныне время снега. Нет криминала в линии побега С небес, нам данных силой шаровой.
Сметанные дороги, синева И высверки сугробов – изумрудный Играет огонёк – считаешь: мудрый. Рубиновый, наполнивший слова
Своею силой, также глубиной. Деревья филигранны и ажурны. О смерти мысли до смерти абсурдны – Ведь жизнью нам откроется другой.
Яблоки моментов бытия
Яблоки моментов бытия
Иногда под музыку срываю
Чимароза золотую я…
Чащи дни без оных проживаю.
Август, как антоновки аккорд, Аромат её, как звук, играет. Дачный стол предложит натюрморт, Аппетит который разрушает.
Яблоки моментов бытия Человеку столь необходимы, Сколь ветвится явь – она твоя! Нет, она всеобщая – и Рима,
И алхимии, и мировой Сущности людской, пшеницы нашей. Верно, Бог подъемлет землю чашей Византийскою и золотой.
Яблоки тоски срывать пришлось, И ещё депрессии, бывало. Капли гнили изменяют ось Жизни рыжей ржавчиной немало.
Творчеством ты смазываешь ось. Жизнь строфу даёт, она – вращенье. Признак золотого вдохновенья – То, что тосковать не довелось.
Яблоки златые Гесперид, Яблоко тяжёлое раздора. Сколь конкретен нашей яви вид, Столь мистические коридоры
Не видны – однако, есть они. Психику свою уча судьбою, Яблоки – огромные, как дни Сущностью открою я самою.
Август, как антоновки аккорд, Аромат её, как звук, играет. Дачный стол предложит натюрморт, Аппетит который разрушает.
Яблоки моментов бытия Человеку столь необходимы, Сколь ветвится явь – она твоя! Нет, она всеобщая – и Рима,
И алхимии, и мировой Сущности людской, пшеницы нашей. Верно, Бог подъемлет землю чашей Византийскою и золотой.
Яблоки тоски срывать пришлось, И ещё депрессии, бывало. Капли гнили изменяют ось Жизни рыжей ржавчиной немало.
Творчеством ты смазываешь ось. Жизнь строфу даёт, она – вращенье. Признак золотого вдохновенья – То, что тосковать не довелось.
Яблоки златые Гесперид, Яблоко тяжёлое раздора. Сколь конкретен нашей яви вид, Столь мистические коридоры
Не видны – однако, есть они. Психику свою уча судьбою, Яблоки – огромные, как дни Сущностью открою я самою.
* * *
Приглашённые к дракону на обед
Радуются, как игрушке – дети.
Лучшего не может быть на свете.
Что не может! Не было, и нет!
Он велик и славен наш дракон! Все его законы грандиозны. Совершенней просто нету мозга, Опытом к тому же укреплён.
Приглашённые соседям о Собственной удаче повествуют. Только ожиданьем существуют, И соседи разделяют торжество.
Бороды мужчины подстригут. Женщины причёски понакрутят. Приглашенье – это вроде сути Жизни, основной её маршрут.
Знают, что приглашены они Блюдами, из замка не вернутся. Радуются всё равно, смеются, И считают до событья дни.
Он велик и славен наш дракон! Все его законы грандиозны. Совершенней просто нету мозга, Опытом к тому же укреплён.
Приглашённые соседям о Собственной удаче повествуют. Только ожиданьем существуют, И соседи разделяют торжество.
Бороды мужчины подстригут. Женщины причёски понакрутят. Приглашенье – это вроде сути Жизни, основной её маршрут.
Знают, что приглашены они Блюдами, из замка не вернутся. Радуются всё равно, смеются, И считают до событья дни.
* * *
Коль крови требует народ –
Тиран ему её даёт.
Возможен потому тиран,
Что дик народ, от крови пьян.
* * *
Свою выстраивал систему
На протяженье многих лет.
Где облако вполне трирему
Напоминает, спору нет.
Где снег таинственные коды
Мне открывает бытия.
И за алхимией природы
Стремится снова мысль моя.
Где в серебре деревья могут
Намёк на истинную дать
К всеобщности людской дорогу,
Которой тяжело шагать.
* * *
На дивном пёрышке Земли летим
В кружении пространств, огней, галактик.
Банально суетимся, спим, едим,
Не зная выводящих в космос практик –
О, космос духа – истинный, а нам
Чуть приоткрыт материальный только.
Всё сплетено… Простёрта к небесам
Судеб всечеловеческая долька.
Плывут снежинки, смотришь из окна,
Огранкою своей сильна любая.
Светла над нами бездна и пышна,
Хоть синяя, а мнится – золотая.
…миры там входят в новые, звучат
Симфониями, мистикой кристаллов.
Сады планет и птицы их вместят
Немало тайн – таких вообще немало в
Пространствах, чей огонь, пласты и мощь
На пёрышке своём и не представим.
Снежинки видишь из окна, и толщ
Небес мечтаешь ведать – против правил.
