другие авторы
Тишину раннего утра разорвал зычный голос всеобщей любимицы тёти Фроси.
- Нельзя с этими мужиками без обману жить! Никак нельзя! – восклицала она с искренним негодованием, - не любят они, подлецы, правды! Права была моя покойная мать, царство ей небесное, - тётя Фрося истово перекрестилась, - когда говорила мне:- "Помни, доченька, - все мужики сволочи!"
- Вот мой-то, мой-то, - тётя Фрося сокрушённо всплеснула руками,
Сквозь распахнутое окно в комнату вливался зыбкими волнами рассвет. И вместе с утренними лучами врывался в гостеприимно распахнутые окна горьковатый тонкий аромат отцветающей сирени. Высоко в небе плыли облака.
… Чтобы опьянеть в весенний день, вина пить не надо. Вино разлито в самом воздухе, и каждый вздох кружит голову. Инна потянулась в постели, опустила ноги на пол и на цыпочках босиком приблизилась к зеркалу - припухшие губы, разбросанные в беспорядке волосы, ослепительно-голубые глаза с озорными искрами. Ну, чем не лесная фея?
Решено! Она едет сегодня в лес. Да, да, в ту самую позабытую, никому теперь неведомую сторожку лесника. Степан Федорович - он был другом её деда. Всю войну прошли вместе. А теперь деда нет. И Степана Фёдоровича тоже… Есть только сторожка… её сторожка…
По небу плыли золотисто-розовые силуэты, точно кони Гелиоса перед золотой колесницей. Заря вспыхнула ярче, и взошедшее солнце оттеснило ночь из своих владений.
Перед зданием аэропорта остановилось такси. Из него вышел высокий широкоплечий мужчина с лёгкой проседью в висках. Не обращая внимания на носильщика, выгружавшего из машины его вещи, мужчина уверенной походкой направился к зданию аэропорта. Внезапно он остановился и бросил задумчивый взгляд на залитый рассветом Нью-Йорк. Посмотрел минуты две, отвернулся и больше не оглядывался.
Мужчину звали Игорь Викторович Сеславин. Он был русским. Десять лет назад он покинул родину и обосновался в Нью-Йорке. О первых трудных годах своей жизни в Америке, он предпочитал никогда не вспоминать. Зато теперь он крепко стоял на ногах, и его бизнес приносил немалые доходы. Жена-американка имела собственную адвокатскую контору.
Были у одной женщины прекрасные бусы, такие красивые, что завидовали ей и недруги, и подруги. Все бусины были нанизаны на одну нитку, и каждая из них была хороша по-своему. Но только все вместе они радовали глаз и вызывали восхищение.
Когда на них падал солнечный свет, они сверкали ослепительно ярко, каждой гранью отражая лучи. При электрическом освещении они мерцали мягко и таинственно, точно бусины были нанизаны ни на нитку, а на Млечный Путь. Вот такие это были необыкновенные бусы.
Жить бы им, да радоваться, но, увы! Бусины вечно спорили между собой, кто из них лучше и красивее. День и ночь не умолкали их споры, и каждая из бусин грозилась покинуть остальные. Нитку же, на которой все они держались, бусины вовсе не замечали.
Был знойный летний вечер. И солнце не торопилось скатиться к закату. Катя тоже никуда не торопилась. В воздухе стоял аромат душистого табака, петуний, и резеды. С шумным плеском разбивалась струя фонтана. В мраморных чашах качалось зеленоватая и всё же прозрачная вода. Кусты роз с махровыми соцветиями прогибали ветви под тяжестью неугомонных пчёл и шмелей.
Катя наклонилась и сорвала один из ароматных цветков. Его запах был пленительным, головокружительным, и настроение девушки заметно улучшилось. Катя стала думать, что же ей теперь делать…
Домой она ни в коем случае не вернётся. Катя твёрдо знала, что больше не хочет видеть ни мужа, с которым прожила два не слишком весёлых года, ни их опостылевшую квартиру с шикарной мебелью, на которой никогда не должно быть ни единой пылинки. Это, как у Светланы Рожковой: «Ты пылюгу сегодня вытирала?».
