Искусство Марии Максаковой принадлежит к золотому периоду существования Большого театра, быть может, к самой яркой эпохе в его истории, когда на этой сцене творили воистину титаны русской вокальной школы. Собинов и Нежданова, Держинская и Обухова, Лемешев и Козловский, Ханаев и Озеров, Барсова и Степанова, Катульская и Нэлепп, Рейзен и Михайлов, братья Пироговы, Шпиллер и Давыдова - вот лишь некоторые имена звездной россыпи солистов Большого театра, среди которых по праву достойное место принадлежит Максаковой.
Сегодня нам трудно поверить в реальность подобного счастливого стечения обстоятельств - чтобы такие певцы, лучшие певческие силы огромной страны - были сосредоточены практически в один период времени в труппе одного, пусть и главного театра страны. Это великое поколение снискало Большому театру такую славу, отсвет которой по сей день озаряет его сцену, ставшую священным местом русского искусства. Максакова была полноправным сотворцом этой немеркнущей с годами славы, певицей, сумевшей вписать свою неповторимую страницу в историю русского музыкального театра.
Творческий путь Марии Максаковой начинался в ее родном городе - Астрахани, где будущая звезда пела сначала в церковном хоре, а затем училась в музыкальном училище. Огромное влияние на формирование будущей артистки оказал ее педагог, наставник и друг, а впоследствии муж, знаменитый драматический баритон Максимилиан Максаков.
Личность Макса Шварца - таково настоящее имя М. Максакова, австрийца по происхождению - одна из интереснейших в истории русского музыкального театра. Знаменитый певец, выступавший на сценах Петербурга, Москвы, Тифлиса, Саратова, Казани, Харькова, Одессы, а впоследствии оперный режиссер и антрепренер, Максаков приложил немало сил для популяризации оперного искусства в России, для поднятия культурного уровня русской провинции.
Максаков возглавлял оперные предприятия в Екатеринославе и Воронеже, Вильно и Симбирске, Иркутске и Перми, успеху которых способствовало приглашение в спектакли знаменитых столичных певцов (среди них - Шаляпин, Собинов, Г. Пирогов), а также поиск молодых талантов. Одним из таких открытий опытного импресарио и стала Мария Максакова, дебютировавшая в 1919 году в его астраханской оперной антрепризе в партии Ольги («Евгений Онегин»). Трудно представить менее подходящую партию для дебюта певицы, обладающей лирическим, высоким меццо-сопрано. Тем не менее, именно с этого момента начинается восхождение к славе 17-летней артистки, в итоге приведшее ее к вершинам вокального мастерства и всенародной известности.
Четыре года поют супруги Максаковы в Астраханской опере. Это были годы профессионального совершенствования Марии Петровны под чутким руководством Максимилиана Карловича, неустанного творческого горения и поиска своего стиля, своего почерка на оперной сцене. В эти годы были заложены прочные основы мастерства, что позволило Максаковой в 1923 году поступить в Большой театр уже сложившейся артисткой.
Вот как вспоминает о московском дебюте Максаковой Сергей Лемешев, бывший в те годы студентом Московской консерватории. «Однажды вокальный факультет консерватории облетела новость: в «Аиде» в партии Амнерис дебютирует молодая певица Максакова. Конечно, мы явились на галерку, предоставив капельдинерам труд «рассовать» нас во все щели и углы, так, чтобы наши головы не очень мешали платным зрителям. О Марии Петровне было известно только то, что она жена и ученица известного еще до революции баритона М.Максакова и только начинает свой путь. Тем более удивлял выбор для дебюта такой трудной партии, требующей и высокого вокального мастерства и драматичности, которой молодые певцы редко обладают. И вот со всем вниманием, на которое способны только те, кто готов отыскать малейший повод для критики, «зайцы навострили уши». Конечно, мы знали наперечет все высокие ноты, трудные вокальные фразы, и каждый из нас был уверен, что все может предсказать.
И вдруг из левой кулисы вышла тоненькая, закутанная в узкое одеяние девушка с худыми руками подростка и гордо посаженной головой. Ее несколько фронтальные жесты были так естественны, словно она сошла прямо с египетского барельефа. Мы переглянулись и уставились на нее, будучи уверенными, что это какая-нибудь молоденькая балерина, исполняющая роль одной из служанок Амнерис.
Во всяком случае, все были твердо убеждены, что это не Амнерис: признаюсь, мы привыкли видеть в этой партии певиц более внушительных размеров и более солидного возраста. Но вот девушка запела, и нам пришлось признать, что это все-таки Амнерис. Ее немного лиричный голос лился легко и свободно, поражала гармоничность образа и - при юном облике - величественность осанки и не допускающие возражения интонации царевны, привыкшей повелевать.
Амнерис Максаковой так захватила воображение, что я забыл, кто пел Аиду, Радамеса, Амонасро; я только помню, что встретился на этом спектакле с великолепным чудом театра. Короче говоря, скоро все мы были влюблены в Амнерис. Очевидно, наше настроение разделяла и публика, восторженно принявшая дебютантку.
Уже тогда Максакова поразила нас особым вниманием к слову. У нее была не просто отчетливая и ясная дикция, а истинно драматическая выразительность фразы, наполненная внутренним борением страсти и ревности. К тому же ее Амнерис была влекуще женственна».
С 1923 по 1953 годы Мария Максакова являлась ведущей меццо-сопрано Большого театра, сумев занять в нем самое высокое положение, несмотря на то, что в то время в театре была очень сильная меццо-сопрановая группа во главе с самой Обуховой. Судьба певицы в театре сложилась счастливо: за 30 лет сценической деятельности было спето множество центральных партий, лучшими из которых стали такие как Кармен, Марфа в «Хованщине», Марина Мнишек, Любаша в «Царской невесте», Весна в «Снегурочке», Ортруда в вагнеровском «Лоэнгрине».
Партии в операх Мусоргского принесли певице две Сталинские премии и надо признать, что, несмотря на всю конъюнктурность и идеологическую окраску этих наград, получены они были не случайно: ее такие разные Марина и Марфа были настоящими исполнительскими шедеврами, о которых к счастью сегодня мы можем судить по грамзаписям.
Максакова не обладала голосом мощным, специфически альтового окраса, однако сумела заложить новые традиции прочтения хрестоматийных партий русского репертуара. Ее лирическое меццо-сопрано, мягкого, теплого тембра было отшлифовано практически до совершенства, что позволяло певице создавать впечатляющие образы, прежде всего вокальными средствами. Необычайная гибкость и подвижность голоса, его необыкновенная полетность, тонкая нюансировка, динамическое разнообразие, трепетное отношение к слову были неотъемлемыми чертами стиля певицы. Наряду с громадным классическим репертуаром Мария Петровна охотно бралась и за работу над новыми произведениями, творчество отечественных композиторов - ее современников было широко представлено прежде всего в концертных программах. На оперной же сцене Максакова стала первой создательницей образа Алмаст в одноименной опере классика армянской музыки А. Спендиарова - образа сложного и противоречивого, требовавшего от артистки недюжинного темперамента и экспрессии (1930 год).
В 1938-1941 годах Максакова участвовала в спектаклях-концертах Государственного ансамбля оперы, возглавлявшегося Иваном Козловским. Здесь к репертуару певицы добавились интереснейшие партии Орфея в одноименной опере К.В. Глюка и Шарлотты в «Вертере» Ж. Массне. Позже Козловский вспоминал, что именно образ Шарлотты был наиболее удачной находкой певицы, получившись теплым и обаятельным «по вокальной законченности и графическому образу».
Концертная деятельность артистки также имела самое широкое признание в нашей стране. Именно за концертные выступления в период Великой Отечественной войны певица получила свою первую Сталинскую премию. Романсовая лирика Чайковского, романтические циклы Шумана, миниатюры советских композиторов, русские народные песни - столь широкое стилистическое разнообразие было подвластно таланту Марии Петровны.
Хотелось бы упомянуть еще и о гастрольной деятельности певицы. В сталинскую эпоху, когда гастроли за рубеж были редки и, практически, никто даже из ведущих солистов Большого не выезжал из страны, Максакова дважды по приглашению заграничных антрепренеров пела за пределами Советского Союза, будучи одной из первых советских певиц, выступавших на Западе. В 1935 году с огромным успехом прошли ее выступления в Турции, а в 1936 году певица была приглашена для исполнения партии Кармен в Варшавскую оперу. Приглашение было прислано никем иным, как директрисой «Театра Велького», всемирно известной польской певицей Яниной Королевич-Вайдовой.
В своих мемуарах Королевич так писала о выступлении Марии Петровны: «Абсолютно иным типом певицы (по сравнению с гастролировавшей в то же время в Варшаве В.В. Барсовой - прим. авт.) была Максакова, выступившая в роли Кармен. Ее прежде всего характеризовала яркая сценическая индивидуальность, большой актерский талант. Она была стихийной, бешено неудержимой, единственной в своем роде Кармен, которая и в вокальном отношении находилась на очень высоком уровне. Выступление обеих советских певиц пользовались головокружительным успехом». В послевоенные годы Мария Петровна предприняла еще ряд гастрольных турне, с большим успехом выступив в Финляндии и ГДР.
После ухода из Большого театра - а последний раз на его сцену она вышла в 1956 году в партии Кармен - певица занималась педагогической деятельностью - преподавала в ГИТИСе, много концертировала. В этих выступлениях особенно запоминающимся, ярким и искренним осталось исполнение ею русских песен: чуткое проникновение в смысл каждой интонации, каждого изгиба текста, природное великорусское обаяние певицы, ее задор, темперамент производили на слушателя неизгладимое впечатление даже в более поздние годы, когда сам голос звучал быть может уже не столь совершенно. Много внимания Максакова уделяла своему родному городу, став инициатором открытия в Астрахани консерватории, проведения концертов, спектаклей и фестивалей. Подобно своему наставнику-супругу Мария Петровна стремилась помогать талантливой молодежи, в частности, опекала свою землячку Тамару Милашкину, впоследствии всемирно известную певицу.
Вся жизнь Марии Максаковой была посвящена служению родной стране, родному театру, русскому искусству. Необычайная популярность певицы не бескрайних просторах Советского Союза объясняется искренностью ее творчества, которое было близко и понятно каждому - от интеллектуала-меломана до рядового слушателя.
