они вошли в историю
В 9 часов утра 18 мая 1724 года (н. ст.) благовест колоколов Успенского собора разнес над Кремлем и над всей Москвой весть о начале коронационных торжеств – первых по счету в новой, петровской России. Торжества предстояли, однако, довольно странные, ибо короновать предстояло особу при живом и здравствующем императоре – Петре Первом.
Особой этой была его супруга, Екатерина Алексеевна Скавронская, уже давно, с марта 1711 года, обвенчанная с царем. Замечательно, кстати, что то, давнее венчание накануне отбытия в турецкий поход было осуществлено едва ли не втайне – о нем мало кто знал, при этом сам чин церемонии соответствовал не царскому, а контр-адмиральскому достоинству жениха. Публично же царскую свадьбу отпраздновали лишь 1 марта 1712 года, когда злоключения Прутской катастрофы были уже глубоко позади…
Собственно, особой нужды короновать отдельным образом Екатерину как будто и не было – ее и так формально и фактически все считали царицей, императрицей и пр. И, тем не менее, определенная смысловая нагрузка коронационного ритуала безусловно имелась – достаточно сопоставить его с определенными прецедентными событиями недавнего и давнего прошлого.
Великий писатель земли русской Иван Алексеевич Бунин родился в Воронеже, на Дворянской улице, в октябре 1870-го. Детство и юность провел в Орловской губернии, в Ельце. В феврале 1920 года, не приняв Октябрьской революции, покинул Россию и обосновался в Париже. К тому времени им уже были написаны «Антоновские яблоки» (1900), «Деревня» (1910), «Суходол» (1911), «Господин из Сан-Франциско» (1915), он был почетным академиком Петербургской Академии наук (1909). У нас раньше о нем писали: его произведения эмигрантского периода главным образом «исследовали» узкие, личные темы из жизни дореволюционной мелкобуржуазной интеллигенции. Не стеснялись при этом охаивать и «Митину любовь» (1925), и явление мировой литературы «Жизнь Арсеньева» (1927—1930, 1933), и другие произведения нобелевского лауреата.
В его жизни были и три «полтавских» года — 1892—1895. Они вместили большую личную любовь Бунина, разочарования, многолетнюю тоску о женщине той его поры. Многое из пережитого тогда бесценно легло на страницы повестей и романов, написанных вне родины. В этих книгах угадывается прообраз его первой любви, первой гражданской жены — Варвары Владимировны Пащенко. Наш рассказ об этом.
Как же он любил ее, свою Варюшечку, Вареньку, Варварочку! Как восторженно и страстно писал ей, как мучительно переживал разрывы, метался и страдал, когда расставались. Каждый раз казалось —навсегда... А длилось это «сумасшествие» — его первая большая любовь, «главная в жизни», как писал в одном из поздних писем уже всемирно известный писатель, нобелевский лауреат Иван Алексеевич Бунин, — больше пяти лет. Пять лет надежд, страданий, встреч и расставаний, пять лет, которые вдохновляли годы и водили его пером не однажды. Это Варенька, елецкая барышня, стала нежной и любящей Ликой, это его подлинными переживаниями той поры проникнуты и наполнены отраженным светом многие рассказы, повесть «Митина любовь», сохранившая навеки свежесть чувств молодого поэта, и, наконец, — самый значительный его роман — «Жизнь Арсеньева».
В конце XVII столетия в России происходило нечто невероятное: в государстве, где сильны традиции Домостроя, и женщины вели большей частью затворническую жизнь, стала заправлять делами царевна Софья. И случилось это так неожиданно и в то же время так естественно, что русские люди восприняли происходящее как само собой разумеющийся факт. Впрочем, через несколько лет, когда царевне пришлось отдать бразды правления в руки Петра I, многие удивлялись: как это они почитали за государыню всего-навсего женщину...
Когда умер царь Алексей Михайлович, царевна Софья не сразу поняла, что теперь она свободна. 19 лет просидела дочь самодержца затворницей вместе со своими сестрами в тереме. Выходила только в церковь в сопровождении или изредка с отцом посещала представления у Артамона Матвеева. Воспитанная в традициях Домостроя, царевна также была одной из лучших учениц просветителя Симеона Полоцкого (кстати, свободно владела польским языком, читала на латыни и греческом языке), нет-нет, да и удивляла свое окружение. То трагедию какую-нибудь напишет, чтобы ее тут же в семейном кругу разыграть, то стихи. И до того удачно, что даже потомки в лице историка и литератора Карамзина вынесли свой вердикт: "Мы читали в рукописи одну из ее драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писательницами всех времен".
А с воцарением на троне своего брата Федора Алексеевича в 1676 году царевна вдруг поняла – вот он, ее шанс выйти из терема.
Её жизнь была полна контрастов и парадоксов. Она позировала величайшим художникам своего времени обнажённой – по просьбе своего возлюбленного. И большую часть жизни неизменно носила траур.
Её красоту великий Брантом считал совершенной, а злые придворные языки шептали вслед «Старый гриб». Она узнала первые радости супружеской жизни, когда многие её ровесницы ещё играли в куклы. А великую любовь, прославившую её на века, она постигла, когда её ровесницы уже играли с внуками…
Её имя – Диана де Пуатье. 3 сентября 1499 года в семье Жана де Пуатье, синьора де Сен-Валье, родилась девочка. Её назвали Дианой – в честь девственной богини охоты, покровительницы знака Девы.
Есть женщины, которые заколдовывают мужчин. Лиля Брик была именно такой женщиной. Она вошла в историю как возлюбленная Маяковского.
Брик Лилия Юрьевна родилась в Москве, и детство ее прошло в районе Покровских ворот. Отец, Гурий Александрович Каган, был присяжным поверенным и работал юрисконсультом в австрийском посольстве. Мать, Елена Юльевна, окончила Московскую консерваторию по классу рояля и преподавала музыку. Отец увлекался Гете, и старшую дочь, которая родилась в 1891 году, назвал в честь возлюбленной великого немецкого поэта Лили Шенеман. А когда пять лет спустя появилась на свет ее сестра, она тоже получила имя одной из героинь поэзии Гете - Эльза.
Родители дали им хорошее образование. С детства сестры говорили по-французски, по-немецки, играли на рояле. Девочки обращали на себя внимание. У Эльзы были ангельские голубые глаза и белокурые локоны, а у Лили глаза были огромные и карие, а волосы - ярко-рыжие. Она отличалась норовом, самостоятельностью, родители ее обожали. В гимназии преуспевала, особенно по математике, и сразу же не захотела быть «как все». Схватила ножницы, отрезала себе косы - к ужасу родителей. (А в старости, в 80 лет, наоборот, заплела косу - к удивлению знакомых и восторгу почитателей.)
