Малыш сначала стоит на верхней ступеньке подъезда, озираясь, решая, куда бы ему пойти… Может ли что-то решать малыш, которому год и пять? Уже включены лабиринты его мозга?
Отец придерживает его за капюшон, и малыш, переваливаясь, чем-то напоминая пингвинёнка во всех своих одёжках, спускается…
Февраль тускло киснет в лужах и грязном снеге.
Малыш идёт в сторону улицы, останавливается, вертится на месте, заходит в лужу, топает в ней, поднимая крохотные, серовато-бурые волны.
Потом его внимание привлекает голубь, сидящий на ручке перил; указывая на него лапкой, малыш, поддерживаемый за капюшон, поднимается по ступенькам.
Голубь улетает. Двор ветвится дальше, неровным и не чистым рельефом представляя реальность, что разольётся вот-вот улицей – и на ней встанет малыш, глядя на движенье машин.
Как он видит их? Не спросишь пока…
Повороты, другие дворы, и любая собака вызывает интерес – свою похоронили несколько месяцев назад.
- Не бойтесь, не укусит, - говорит хозяйка массивного ротвейлера. И – малышу:
- Какой ты молодец! Не боишься.
- Мы недавно свою похоронили, - сообщает отец.
Ротвейлер тянется крупным носом, и малыш, выбросив вперёд лапку, трогает его – осторожно, тихонько.
Ротвейлер фыркает, заходя за хозяйку.
- А у нас и хорёк был, - говорит она. – Два года прожил.
- Ух ты! – отвечает отец. – И как?
- Да больно вонюч.
- А я видел иногда – гуляют с ними на поводках.
- А бесполезно. Погуляешь – потом всё равно дома наделает.
Она наклоняется к малышу, спрашивает, как того зовут.
- Не скажет пока, - отвечает отец. - Год и пять всего.
Хозяйка ротвейлера кивает, улыбается.
Малыш какое-то время бредёт за ними.
Потом сворачивают в другой двор, и – радуга на голом, разлатом, не высоком тополе: гроздь воздушных шаров повисла.
Малыш аж трясётся весь, тянется к ним, гукает.
- Не достанешь, сынок. Увы.
Не объяснишь же, что всё, чего так хочется в жизни – дико, страстно – обычно недостижимо.
Отец подхватывает малыша, несёт его на площадку. С горок слетать – миг и диво. Пошатываясь, встаёт, и – опять…
Карусель кружит с трудом – снега много, отец раскручивает её, перебирая в мозгу то это, то иное…
Скоро малыш начинает проситься на руки – почти полтора часа прошло. Отец несёт малыша, дремлющего почти.
Разводы луж сереют, переливаясь пятнами бензина; машины въезжают во двор.
Жизнь глядит из-за каждого угла…
