Часто вспоминаю слова, которые мне когда-то по любому поводу, да и без всякого повода тоже, говорила мама:
– Дочь, не ищи приключений на свою…, и я буду спокойна. Говорила она мне так, говорила, пока я однажды ей в ответ не сузила свои кукольные глазки. Это на моём языке обозначало - дай точную расшифровку твоего наставления. И сказала:
– Объясни, что ты подразумеваешь под… словом «свою…»? На это мама без всякой заминки ответила:
– На свою и только на свою… часть тела. И знай, дорогая, на какую часть ищут, на ту и находят.
Стоит ли говорить, что с этих пор я старалась строго подчиняться этому её требованию. Я наверняка знала, чем грозило бы мне ослушание. Уж моя-то мамуля с готовностью могла бы предоставить мне этот ряд приключений и, причём, не только на мою выпуклую часть тела. Рука у неё была твёрдой, а глаз меткий. Только теперь я окончательно и бесповоротно убедилась в том, что в жизни непременно нет – нет, да и наступал такой период, когда сбывалось обещанное мамой.
И вот по прошествии многих лет я снова вспомнила мамино предостережение. Вспомнила и… ох и ой, как задумалась! Сейчас обо всём расскажу… Как-то мы всей семьёй отмечали праздник 23 февраля. Мы с мужем совсем скоро должны были уехать на отдых в Эмираты, но прежде чем объявить о своих планах, решили пригласить детей, чтобы вместе отметить это знаменательное событие…
И вот уже все за праздничным столом, у всех счастливые лица, и тут я вдруг вспоминаю – мне необходимо сделать укол. Завтра завершается курс лечения. Прежде чем поднять рюмку, я своим домашним с улыбкой заявляю:- «Кто решится уколоть меня в зад, тому ничего не будет».
Один из сыновей не заставил себя упрашивать, только на секунду оторопел с поднятым бокалом, а затем гундосо изрёк с присущей ему вальяжностью: «Маман, обижаешь. Я даже своей собаке вкалываю. Ложись и освобождай своё… ммм… место». Я поначалу вроде бы стеснительно заёрзала, но затем, подумав о предстоящей поездке, подчинилась беспрекословно. Выскочила из-за стола, обнажила то самое своё место и тихо улеглась на кровать. Все медицинские принадлежности уже были заранее приготовлены на тумбочке рядом с кроватью.
Сын плавной походкой подошёл к изголовью и встал надо мной, распластав руки, словно лучший из хирургов. Смачно и горделиво обстучав меня, он уже воздел было над моим трепетным задом иглу, но в последний момент что-то его насторожило. Собака, конечно, хотя и друг человека и всё стерпит, но тут… мама! И ещё он знал – я весьма и весьма боязливая и абсолютно не умею терпеть боль. «Слушай, - как можно ласковее обратился он к своей жене, – засади-ка лучше ты любимой свекрови так, чтобы… по первое число!»
Мы все оценили юмор сына. Нам было весело, а некоторое отвлечение на укол как бы разнообразило программу. Все давно уже привыкли к маминым приколам, но к уколам… Да уж, такого шоу «маман» ещё никогда не выдавала. Выслушав задушевное «хо-хо-хо» от своих самых дорогих домочадцев, я получила, наконец, укол от любимой снохи. Минуту спустя я уже сидела за столом. И, конечно же, возникла медицинская тема, посыпались анекдоты.
Всем была дана возможность оторваться, как следует, и продемонстрировать чувство юмора. Каждый проявил познания в области медицины. Ох, и досталось же в этот вечер представителям врачевания – и хирургам, и всяким там педи… педиатрам. И нам беднягам, больным то бишь, досталось. Про последнее наше пристанище, про морг, то есть, мы тоже не забыли.
- Гм, гм... – важно кашлянув, начал наш папочка. – Не к столу будь сказано, дело было в морге. Вокруг умершего расположились студенты для проведения препарирования, первого препарирования. По этому случаю и нашёлся у студентиков повод распить бутылочку. Выпить-то они выпили, а вот чем закусить… Тут были у них некие затруднения. Вдруг старый врач, хозяин этого самого морга, – бац! – ставит перед всеми тарелочку с закусочкой. Тут же, глядь, – и ложечки обнаружились. Все разом выдохнули терпкий дух спиртного и без заминки отправили чудный закусон в свои жадно раскрытые рты. Насытившись, кто-то из них возьми да и спроси старого хирурга:
– А когда ж это ты, Иваныч, успел сварганить эту чудо-закуску? Мы ж всё это время от тебя вроде бы никуда.
Все воззрились на хирурга, облизывая губы и вкусно причмокивая.
– А просто трупик свеженьким оказался. Совсем недолго здесь пролежал, раз остыть ещё наш закусон не успел. Видно, последний ужин ему не иначе как любимая тёща готовила. Наверное, уважала этого чертяку, любила его, беднягу…
Нет-нет, ни один из рассказанных анекдотов не нарушил аппетит нашей развеселившейся к этому времени компании. Ведь семейка-то наша хоть не «семейка Адамс», но тоже любит поприкалываться. Одним словом, праздник удался на славу. Все были радостны, возбуждены, воспалены и ещё крепче любили друг друга. Однако впоследствии радость наша была омрачена. Случилось вот что: по-видимому, в горячке «укольной» процедуры моей дражайшей снохой была допущена какая-то ошибка. Вызванный на дом доктор после детального осмотра вполне квалифицированно заявил: «Бывает такое, но… редко. Укол был поставлен слишком глубоко и вдобавок ко всему – не в тот квадрант». Сие означает лишь одно – занесена инфекция. Всё во мне сзади набухало, нестерпимо болело и противно пульсировало. Ещё было ужасно досадно и стыдно - снова, теперь уже чужому мужчине, пришлось показывать свой «тыл». Моё воспалённое место безжалостно резали и перевязывали, искореняя инфекцию. Я терпела боль, скрежеща зубами, боролась с заразой изо всех сил…
Мы вынуждены были отложить поездку, согласовав сроки с турфирмой. Но все сроки кончились, и муж безапелляционно объявил:
– Хватит хворать. Иди и договаривайся со своим гениальным доктором. Что хочешь делай: обещай, угощай, – но пусть он даст разрешение на отъезд. Лично я считаю, что самое опасное уже позади, хотя оно и находится у тебя… сзади. Поверь, дорогая жёнушка, море, солнце и воздух лечат и не такие ж… Потом, плотоядно хихикнув, он добавил:
- Самые хилые ж…ж…енщины – и те выздоравливают, а тут такая… При этом он красноречиво развёл руками вокруг своих бёдер, но не договорил. Парировала я немедленно:
– Дорогой мой, размер того, что ты мне показал, не всегда соразмерен здоровью… А вообще-то ты прав. Конечно же, надо доктора, как следует, угостить. Те муки, что я терпела и терплю, ни один врач без спиртного не выдержит. Тут я все же слукавила, ведь справедливости ради следует отметить, что руки у того «эскулапа» были действительно золотые, хотя голова его и находилась в постоянном похмелье.
– Ладно, – говорю мужу, – давай… устроим беседу за круглым столом с доктором на брудершафт. Сказано – сделано. Тут же (где-то после третьей-четвёртой рюмки) было получено не только его высочайшее соизволение, но и напутственное благословение:
- С богом, друзья! Пусть земля вам будет пухом! Мы с мужем озадаченно переглянулись, готовые перекреститься. Доктор, однако, понял, что допустил оплошность, и, прежде чем мы успели за пуховую землю выпить, тут же исправился:
– Я имел в виду мягкую посадку. Мы облегченно вздохнули, и тотчас образовался повод для лишней рюмки. Я, будучи уже под хмельком, пообещала своему лекарю на все семь дней отдыха крепко-накрепко залепить пластырем все свои «отверстия», включая рану. Доктор мой, уже окончательно повеселев, добавил остроумную, как ему показалось, фразу:
– Это самое место… Хе-хе!.. Оно не глаз – вполне проморгает… Оно… хе-хе... и морю не помеха. Тем более, всё идёт на заживление. Что именно он имел в виду, мы с мужем правильно поняли. Ведь разные в народе бытуют поговорки, а смысл в них всегда заложен один: Пусть всегда всем будет хорошо! Душевно откушав в рассуждениях о разнообразии жизни, все мы остались весьма довольны друг другом (а уж я и мой муж особенно, ведь в перспективе поездка на море). Наконец, выпив на посошок, разошлись красиво и…
…Вот они – долгожданные, всеми хвалёные Эмираты!!! Кажется, начинает свершаться наша голубая мечта, совсем уж было посиневшая от своего чересчур долгого «вершения». Правда, ещё в аэропорту нас оповестили, что всю неделю наша «мечта», увы, не будет голубой, а довольно серой, то есть, дождливой. Так что думать и решать, как планировать свой отдых, нам придётся самим. И пришлось нам вычеркнуть из наших выстраданных планов долгожданное море и думать, чем на время дождей заняться.
Я вмиг себя успокоила, что всё это произошло не просто так, что это сам Бог охраняет меня от морских соблазнов – бережёт моё драгоценное здоровье. Думаете, легко было бы мне пережить такое сообщение, имей я здоровый зад? Ведь мы купили эти путёвки на сбережённые денежки, а не на халяву (через комсомол, партком, профсоюз или райсобес). Так что нужно не усугублять что-либо негативное, а, наоборот, оправдывать и находить разумные оптимальные решения.
И я, уже вполне успокоенная, с заранее нанесённой на кислую физиономию радостью, говорю мужу: «Не переживай, папуля. Нет худа без добра. Зато теперь у нас будет время посетить все достопримечательности Эмиратов. Ведь какое это будет для нас удовольствие именно в дождливую погоду поблындать по магазинам».
В то время у нас подрастал внук, и я твёрдо знала, что ему надо будет купить не только на сейчас, но и на уже через год и даже на через пять. Мои знакомые давно все уши мне прожужжали о том, что только за границей есть то, чего не отыщешь ни в каких российских кущах. Одно слово «заграница» казалось таким соблазнительно-привлекательным, вызывающим трепетные надежды, а потому все мы в ту пору свято верили – «заграница нам поможет»! Теперь же, оказавшись «на бойком месте», я тоже мечтала закупить здесь всего раз и навсегда.
Главным же, что я и отметила с радостным удивлением, были цены. Всё, чем мы с мужем намеревались здесь «затариться», стоило в их «прогнивших» капиталистических магазинах до неприличия дёшево. Мой муж умело сходился со всеми торговцами, которые, к нашему удивлению, оказывались, кто родом из Ташкента, кто из Грузии, кто из солнечного Азербайджана. Все они балакали по-русски, и это настолько нас роднило, что в одну минуту мы становились друзьями, постоянно приглашая друг друга в гости. Они нас – сюда, где мы «спасались» от моря, солнца и жары, а мы их – к себе.
Я едва успевала напокупать всего самого разного – как необходимого, так и красивого. Игрушки «у них» состояли из всевозможных дротиков и почти настоящего оружия, сделанного специально для детей. Ну, а для наших хозяйственных нужд я уговорила мужа приобрести дачный зонт необыкновенно яркой расцветки. И хотя был этот зонт весьма внушительных размеров и абсолютно не подлежал упаковке, моё волшебное слово всегда было решающим при любом несогласии нашего папульки. Делала я это приблизительно так:- «Нет, ты меня совсем не любишь! Аххх!»
Произнося это своё томное «аххх!», я так уморительно надувала губки, что он уже не мог отказать мне ни в чём. А чем же ещё можно доказать свою любовь, как не безмерной щедростью по отношению к любимой жёнушке? И… ах! Моему счастью не было конца. Я видела, как при каждой новой моей покупке размеры нашего багажа расширялись до невероятных размеров. Глаза мужа тоже расширялись, будто на него надвигался ужас таких же габаритов. И от этого страха он каким-то чужим, странно изменившимся голосом бурчал: «Господи, как мы это всё унесём?!»
Всё дело в том, что куда бы он у меня ни ездил, куда бы ни шёл, в качестве багажа признавал только модный пластиковый «дипломат». Но дело даже не в этом. Главным достоинством то ли мужа, то ли «дипломата» было всё в себя вмещать. Вмещать, как собственные вещи, так и набор подарков, предназначенных для всех: для свекрови, для меня, для детей и для нашего единственного внука. Что тут скажешь? Гений! Талант! Умелец! Нет, не отыскать таких слов, чтобы выразить истинное восхищение способностями моего мужа. Это ж подумать только – гений, талант и умелец – три достоинства счастливо сочетались в одном всего лишь человеке – в моём муже, в папочке, в дедушке и… в постоянном юноше!
А еще познакомились мы с молодой парой, которая хоть чем-то смогла скрасить наш дождливый досуг. Надо отметить, что это знакомство импонировало моему мужу. В мужском представителе этой счастливой пары он приобрёл такого изобретательного ценителя спиртных изделий, что – ой и ох! – не передать. Да и как тут передать мой шок и моё уныние от этого знатока-любителя, не знающего границ вместимости в себя заграничного зелья многоградусного содержания.
Всё усугублялось ещё тем, что муж мой, к сожалению, не умел говорить такое трезвое слово «хватит». Мне же он всегда разъяснял весьма популярно:- «Мам, неудобно мужика останавливать. Ведь остановить – значит вежливо выпроводить, а он всё-таки наш друг».
Ну что тут скажешь? Будто бы и логично, если бы... Тут меня радовало только одно: конец этому рано или поздно всё же наступит - с окончанием отдыха!
(Продолжение следует)
