другие авторы
Жара… Ах, какая жара стояла этим летом! Марина шла по запыленной улице. Куры клевали что-то в траве, собака, развалилась в тени. Деревенская улица была тиха. Марина Борисовна приехала работать в сельскую больницу по распределению совсем недавно - шел первый самостоятельный год после интернатуры. Почему она настояла на распределении именно сюда, хотя предлагали место в хорошей городской клинике? Марина не бредила идеями русской интеллигенции «поднять село», не очень мечтала идти по стопам Чехова и стать «земским» врачом. Просто очень хотелось сбежать из-под маминой строгой опеки, от постоянных вопросов «где, с кем была, когда придешь», и начать совершенно самостоятельную жизнь.
Жила молодой доктор пока в гостинице с громким названием «Центральная», но отсутствием горячей воды, мышами в подвале и удобствами во дворе. Зато она занимала просторный номер на втором этаже. Несмотря на то, что рядом в здании бывшей церкви располагался клуб, место было тихое, потому что тут же находился райотдел милиции, а напротив - сельсовет.
Поднимаясь к себе, девушка заметила ажиотаж, царивший сегодня в обычно сонной гостинице.
Влад действительно успел приехать к окончанию обеда и, несмотря на то, что дело двигалось к вечеру, повез Марину в Царское село. Они долго бродили по парку. Деревья роняли листья на дорожки, выглянувшее солнце просвечивало сквозь поредевшую листву, и оттого парк казался прозрачным. С Владом было очень интересно, он мог дать фору любому экскурсоводу, и рассказывал такие вещи, о которых Марина никогда не слышала и не читала. В то же время он внимательно и терпеливо выслушивал собеседницу. Разговаривая, они прогуляли до вечера, потом еще долго бродили по питерским набережным, смотрели, как разводят мосты и домой вернулись далеко-далеко за полночь.
- Марина, надеюсь, он вас не очень утомил, - оказывается, их ждали, - вам понравилась поездка? Вы уж простите меня: мой возраст и постоянное отсутствие членов семьи извиняют мою разговорчивость. А что вы собираетесь делать завтра? Я слышала, Влад хочет, чтобы Вы пошли с ним в Дом кино на какую-то встречу.
Марина испугалась:
Трудно передать настроение матери, провожающей сына в армию. И как только к этой мысли не стараешься привыкнуть, увы - не выходит. Каждые две секунды убеждаешь себя: «Всё будет хорошо! Б у д е т, бу-у-дет!!! Не один же он там? Разве другие мамы меньше меня любят своих чад? Небось, и те мамы рвут свои волоса?»
Ох-хо-хох… сил не хватает. Устала, как устала… Эти безысходные разговоры бередили душу, но надежда на лучшее не улетучивалась:
- Не враги же в этих армейских частях, куда ребёнок мой засылается? Ведь предводители тамошние тоже чьи-то отцы...
Может, и не кстати но при всей этой канители припомнились проводы старшего. Тогда он находился в этом же отправном варианте. Азухен вэй, обозначающее - «как же намаялась я с теми проводами! Господь помог!»
…И вспоминать стыдно. Сейчас бы осуждал меня, не только кто-то... Сама себя обругала бы всеми не выученными словами. Застрелила бы себя, не прицеливаясь, и рука бы не дрогнула. Да живьём бы закопала себя – фанатичную и патриотичную. Зачуханная комсомолка! Вечная предводитель! Передовых взглядов вояка! Иначе не назвать себя, маму прежнего содержания. Весь военкомат ходил разглядывать эту маму. Из всех кабинетов выглядывали удивлённые лица, и не только женские. Наверняка, пальчиком у виска крутили. И каждому из них собственным глазом хотелось разглядеть и убедиться, что живёт рядом еврейка, которая упрашивает. И о чём ведь выпрашивает? Сыночка собственного отправить, отослать, загромыхать, закрутить в рекруты... Уверяю, так именно так, оно и было. Поверьте.
По каким-то медицинским показаниям сыночку грозил отказ от служения в Армии... Боже! Азухен вэй! Иначе бы сказать - чёрт побери, чёрт побери! Что-то безудержно подстрекательное происходило с той мамой. Вытряхивала свою душу. Вынимала своё сердце. Вырывала последние волоса, даже с тех частей тела, где они вовсе не росли, причитая: «Чем мой сынок хуже остальных? Каким получится человек, обойдя ряды армейские? Никогда. Костьми лягу, но сын служить будет!!! Только АРМИЯ поставит его на ноги! Только Армия сделает сына настоящим мужиком!!!»
Опять припомнила случай. Что-то подобное в нашей семье уже было. Повторяется иногда наработанный опыт. Из экстремальной жизни эпизод. Росли сыночки, а я училась в институте. Где жила, там и училась, а студентки со всех городов прибыли. Часто многим из них приходилось ночевать в девятиметровке нашей.
Была у мамы подружка, отличающая от остальных своей высотой и худобой. Она звалась Татьяной. Как-то приехала она в гости. О возвращении в гостиницу ночью и речи не было, но при её росте спать в кресле нереально. Вот муж и предложил: – «Да пусть спит между нами… ха-ха!» И правильно. Танюшка была худющей. Мне её всегда было жалко. А кому из мужиков такие тощущие спонадобятся? И муж жалел её. Такой сердечный мужик - и мой! Он заботливо произнес: «Хоть согреем твою худюшку». Танюха не возражала. Нашу смешную семью она тоже с улыбкой принимала. Уже спим. Что-то я проснулась. Смотрю, рука мужа блуждает по Танюшкиному безбедренному заду.
– Ты чё. Она же - не я! Это же Танюха. Я - вот. И притыкиваю его руку к своему заду.
